Эрнст Бааш - К истории экономического развитие Голландии в XVI-XVIII веках

Если были выступления против плана принудительного страхования, в отношении которого действительно имелись серьезные сомнения, то это отнюдь не означало, что так же отрицательно откосились и к частному страхованию. В течение XVII в. страховое дело получило дальнейшее развитие, в особенности в Амстердаме; но в первой половине XVII в. ничего не было слышно о самостоятельных страхователях, которые занимались бы специально этим делом; не было их также и в Роттердаме. Страхование производилось купцами наряду с другим делами {840} . [300]

Широкое распространение страхования в Амстердаме видно из того, что иностранцы много и часто производили страхование в этом городе. Например, Гамбург страховал свои конвойные корабли {841} . В Амстердаме страховали потому, что страховая премия была там ниже, чем в других местах. Около 1720 г. в Амстердаме было примерно 100 страховых маклеров, а в Гамбурге в 1701 г. — всего 18 {842} . [301]

Страховое дело Голландии принадлежало все же к авантюристическим предприятиям. Уже вышеупомянутые планы 1628 г. и последующих лет не были совершенно свободны от фантастических идей, а в 1720 г. страховое дело Голландии было втянуто в процветавшую тогда спекуляцию акциями {843} . В Амстердаме, где всего лучше были осведомлены о состоянии дел, с самого начала отнеслись к этому довольно отрицательно; проектировавшееся тогда страховое общество не было образовано из-за возражений со стороны городских властей. В Роттердаме были смелее и организовали «Общество страхования» (Maatschappy van assurantie) с капиталом в 12 600 тыс. гульд. {844} . [302]На фоне многочисленных организованных в то время в Голландии дутых обществ, которые также заявляли в своих объявлениях о «страховании», это общество пользовалось уважением, поскольку оно удовлетворяло определенной потребности, разумно управлялось и просуществовало до настоящего времени. Организация этого общества тотчас же сказалась за границей; образовавшиеся в том же году в Гамбурге несколько страховых обществ определенно ссылались на роттердамскую компанию. Указывали также на то, что если гамбургским обществам не повезет, то много заинтересованных лиц вложит свои деньги в роттердамское общество {845} . Наряду с этим обществом некоторого успеха достигло также мидделбургское общество. Однако это общество занималось более страхованием от огня, чем страхованием морских судов.

Упадок грузового судоходства в XVIII в. повлек за собой сокращение морского страхования. Организация жизнеспособных страховых обществ за границей, в особенности в Гамбурге, сделала здесь страховое дело независимым от Амстердама, где все еще ощущался недостаток объединения и в страховом деле {846} .

В середине XVI в. торговля Северных Нидерландов не могла сравниться с тем расцветом, который переживала торговля Южных Нидерландов с ее центрами вначале в Брюгге, а затем в Антверпене. Валлонско-фламандская промышленность также значительно превосходила тогда североголландскую. Такие города, как Гент, Мехелн, Брюгге, Лувен, Антверпен, являлись центрами старой, имевшей прочные корни культуры с высоко развитой промышленностью, которой северо-нидерландская промышленность с центрами в Лейдене, Амстердаме, Делфте, Роттердаме много уступала. Брюгге и Антверпен стояли в Северной Европе на первом месте по торговле с Левантом, Испанией, Португалией, Италией. Здесь был центр торговли пряностями. Здесь имела свои фактории Ганза, в то время как даже в периоды своего наибольшего расцвета Ганза никогда не создавала прочных факторий в Северных Нидерландах.

Лишь в судоходстве по Балтийскому морю и в морском рыболовстве Северные Нидерланды превосходили в середине XVI в. Южные. В отношении последнего они были географически лучше расположены. Главные рыболовные участки были ближе к Энкхёйзену, Роттердаму, Схидаму, Делфту, чем к Дюнкерку и Остенде. Балтийский рыболовный район почти совсем не посещался южно-нидерландцами.

Таково в целом было положение, когда восстание против Испании произвело коренной переворот и создало совершенно новую экономическую ситуацию. Это произошло, конечно, не сразу, но постепенно, по мере развертывания восстания и военных действий.

Осветить все это во всех подробностях — дело далеко не легкое. В некоторых областях в течение ряда лет царил хаос, созданный военными действиями, вражеской оккупацией и обратным отвоеванием. Все это приводило к полному параличу торгового оборота на востоке и юге страны, а также в Гронингене. Другие, менее доступные области, наоборот, пострадали относительно мало. К таким местностям принадлежал Роттердам, который рано сбросил испанское иго, в то время как Амстердам все еще находился в руках испанцев. Свое положение Роттердам сумел удачно использовать; именно в Роттердаме многие амстердамские купцы закупали вооружение и снаряжение, из Роттердама же главным образом исходила подготовка к освобождению Гарлема и Лейдена {847} .

Утрехтская уния, заключенная 23 января 1579 г. между Гелдерландом, Зеландией, Голландией, Утрехтом и Оммеландом (впоследствии провинция Гронинген, но без города Гронинген), во всяком случае создала более устойчивое положение. Она послужила правовой основой нового государственного образования; но чтобы укрепиться в экономическом отношении Соединенным провинциям предстояла еще напряженная борьба. Положение было таково, что даже очень важные районы страны все еще были заняты врагом; более того, самые эти районы, например Зютфен и Гронинген, колебались в вопросе о том, не выгоднее ли им и впредь оставаться под старым испанским владычеством {848} . Даже Амстердам подчинился принцу Оранскому лишь в феврале 1578 г. {849} . Военный успех колебался в ту и другую сторону в течение многих лет, и когда 10 июля 1584 г. Вильгельм пал от руки убийцы, освобожденная им область все еще находилась в тяжелом экономическом положении. Некоторые города, как Неймеген и Дусбург, примирились с королем; торговля по Рейну пришла в полный упадок; голод, чума свирепствовали в стране {850} . Даже в областях, полностью освобожденных от врага, как Голландия и Зеландия, положение оставалось крайне тяжелым как для торговли, так и для сельского хозяйства.

Уже с самого начала восстания Амстердам стал ощущать сокращение своей балтийской торговли; это явилось результатом затруднившихся торговых связей с Испанией-Португалией, от которых в значительной степени зависела балтийская торговля. Сказались также чувствительные потери в судоходстве; в 1569 г. торговый флот Амстердама на Балтийском море сократился с 250 до 150 судов. Много купцов оставили город и бежали в менее угрожаемые северо-голландские города Хорн и Энкхёйзен {851} .