Эрнст Бааш - К истории экономического развитие Голландии в XVI-XVIII веках

В 80-х годах XVI в. постепенно наступило некоторое улучшение. Голландия и Зеландия вновь смогли обратиться к мореплаванию. Это было облегчено тем, что начиная с 1572 г. сперва зеландские гёзы, затем Голландия разрешили морякам при условии уплаты специального лицензионного сбора отправляться во вражеские страны, в Южные Нидерланды, в Испанию и Португалию. В составленном в 1581 г. регистре перечислялись точные данные о размере этого сбора. Так было положено начало конвойному и лицентному налогам, просуществовавшим несколько столетий {852} . Хотя испанское правительство было очень недовольно этим голландским и зеландским судоходством, приносившим восставшим значительные денежные средства, тем не менее оно не было в состоянии помешать ему: с одной стороны, Испания-Португалия не могла отказаться от голландских и зеландских судов, которые доставляли ей зерно, а с другой — от возможности обеспечить, благодаря этому судоходству, сбыт ост-индских и вест-индских товаров на Север и Восток {853} .,

Для голландских и зеландских портовых городов сообщение с этими странами имело тем большее значение, что с осадой и падением Антверпена в 1585 г. к ним перешли вся торговля и связи этого старого мирового торгового центра. Уже за много лет до этого сообщение с Антверпеном становилось все более и более затруднительным. Вначале от этого больше всего выиграл Флиссинген; так, например, с 19 мая 1581 г. из Зеландии отплыли во все концы Западной Европы 200 судов {854} . Но вскоре из Антверпена в Амстердам, Роттердам, Дордрехт и другие голландские и зеландские города переселилось много коммерсантов, оставивших город отчасти по религиозным причинам, отчасти из-за страха перед испанским террором. Они принесли с собой в освобожденные города Северных Нидерландов большие капиталы, старый опыт и знания в колониальной торговле и хорошие отношения с коммерческим миром Испании и Португалии. Одновременно началось настоящее переселение народов с Юга на Север — переселение промышленников, ремесленников, работавших в различных отраслях производства.

От этой иммиграции, которая продолжалась длительное время, торговля Северных Нидерландов извлекла пользу, которую трудно переоценить. Статистически это, конечно, трудно показать, можно также спорить о размерах этой пользы (об этом у нас была речь выше), но фактически лишь благодаря этому притоку иммигрантов с Юга в Северных Нидерландах развилась торговля колониальными товарами, которая вскоре оказалась полностью в ах руках; лишь благодаря этой иммиграции к преобладавшей прежде балтийской торговле прибавилась новая, принявшая грандиозные размеры, колониальная торговля. Амстердам никогда не достиг бы того положения, которое он занял в XVII в., если бы рядом с ним существовал вольный, свободный от всяких религиозных притеснений, не стесненный блокадой Шельды, Антверпен [303]. Голландские и зеландские города смогли достигнуть своих экономических успехов лишь при существовании полной свободы торговли; они никогда не руководствовались религиозными или внешнеполитическими мотивами, когда дело касалось вопроса о свободе торговли. Последняя была для них всего важнее. Когда англичанин Лейстер потребовал полного прекращения торговых сношений с врагами, то между ним, явившимся в страну в качестве защитника нидерландской свободы, и голландскими и зеландскими купцами немедленно возник конфликт. С нескрываемой досадой голландские коммерсанты смотрели на то, как эта мера идет на руку торговле и судоходству ганзейских городов. Не без основания в запрещении вывоза голландских сельскохозяйственных продуктов они усматривали намерение Англии повредить Нидерландам в интересах своей собственной страны {855} . Во всяком случае даже англичанам не удалось добиться полного прекращения запрещенной торговли голландцев с Испанией и Португалией {856} . Голландцы всегда находили возможность, в крайнем случае под нейтральным флагом, поддерживать эту торговлю. С другой стороны, с момента закрытия Шельды в Испании и Португалии также повысился интерес к торговле с северо-нидерландскими портами. Впрочем, среди голландцев всегда было течение, видевшее в полном прекращении торговых сношений с врагом лучшее средство для быстрого окончания этой ужасной войны. С 1584 г. энергично проводилась блокада против строптивых Гронингена и Восточной Фрисландии. Амстердам, однако, решительно выступал против этих мероприятий, так как они могли принести пользу все возвышавшемуся и столь ненавидимому им Эмдену {857} . Разрушительное влияние на Южные Нидерланды голодной блокады и прекращения торговли показало, что эти меры в состоянии только довести население до отчаяния, но вряд ли могут оказать какое-либо влияние на поведение испанцев. Не подлежало никаким сомнениям, что абсолютное запрещение торговли приносило собственной стране больше вреда, чем пользы, что оно вызывало репрессивные меры и имело своим результатом захват торговли нейтральными странами (Ганза, Дания, Швеция, Франция). В 1584–1589 гг. торговля нидерландцев сильно пала, несмотря на все попытки возместить ее контрабандой {858} . Из отчетов одной торговой фирмы в Кампене, которая вела торговлю через Голландию между Лиссабоном и Балтийским морем и обратно, можно ясно видеть те большие трудности, с которыми в это время приходилось бороться торговле. В эти годы последняя все больше и больше стала переходить к Ганзе и прибалтийским городам, которые выигрывали за счет нидерландцев, непосредственно доставляя испанцам и португальцам столь желанное для них зерно {859} .

1588 г. принес голландцам большое облегчение. Поворотным пунктом явилась гибель Армады. Строго проводилась лишь блокада Гронингена и северных районов, а в 1590 г. также и Вестфалии. Блокада заключалась в запрещении подвоза, в котором Амстердам, уже тогда имевший решающий голос в этих вопросах, был мало заинтересован, а потому спокойно это терпел. Лишь после падения Гронингена в 1594 г. блокада этих областей была смягчена; экономическое положение их после завоевания в 1591 г. Зютфена и Девентера вообще улучшилось {860} .

Необходимо подчеркнуть одно явление, которое сыграло большую роль в экономической жизни Голландии как этого, так и последующего времени, а именно — образовавшуюся в результате иммиграции иностранцев тесную связь Нидерландов с экономикой соседних стран. Интересно, что в то время, как сами нидерландцы повсюду проникали в экономическую жизнь других стран (об этом ниже), они у себя, в собственной стране, не могли полностью освободиться от цепей, наложенных на них некоторыми внедрившимися в их страну иностранными хозяйственными организациями. Более того, они усматривали в них для себя не бремя, а благодеяние, несмотря на возникавшие при этом многочисленные недоразумения.