Эрнст Бааш - К истории экономического развитие Голландии в XVI-XVIII веках

В этом аспекте заслуживают особенного внимания поселения англичан. Еще е XIV в. англичане устроили в Брюгге складочный пункт для своей шерсти, которая служила сырьем для процветавшей фландрской текстильной промышленности, а иногда переносили его в Антверпен, Мидделбург или Дордрехт. Когда в середине XIV в. Кале попал в руки англичан, то складочный пункт был перенесен в этот город {861} . Но к этому времени в английской промышленности произошли большие перемены, выразившиеся в том, что англичане сами стали перерабатывать имевшуюся у них в изобилии шерсть {862} . Основанной в начале XV в. Компанией купцов-авантюристов был организован склад английских текстильных товаров (сукна), сначала в Брюгге, затем в Мидделбурге и, наконец, в важнейшем портовом городе Западной Европы — в Антверпене. Устройство этого склада много содействовало расцвету Антверпена; просуществовал он в этом порту с небольшим перерывом вплоть до 1564 г. В этом году он стал жертвой конфликта между нидерландским правительством во главе с Маргаритой Пармской и английским правительством. Склад был перенесен из Антверпена, но скоро опять был возвращен туда, так как город был заинтересован в том, чтобы сохранить его за собой. Однако очень скоро англичане своим участием в возникших в городе волнениях вызвали жалобы со стороны как испанцев, так и оранжистов. Испанский штатгальтер Рекесенс относился к англичанам очень благосклонно и в 1575 г. предоставил им новую привилегию для их рейсов в Антверпен, где они снова устроили свою факторию {863} . Но когда испанская солдатчина наложила на англичан тяжелую денежную контрибуцию, то с процветанием их торговли было покончено. Они поэтому решили перенести 2/ 3своих антверпенских предприятий в Эмден, а остальная треть была в 1582 г. перенесена в Мидделбург. Так англичане оказались на территории Нидерландской республики. Все это произошло в результате одного лишь соглашения между англичанами и Мидделбургом без согласия Генеральных штатов» но, по-видимому, с молчаливого одобрения штатов Зеландии. Во время осады Антверпена королева Елизавета, покровительница Компании купцов-авантюристов, открыто стояла на стороне Нидерландов и активно им помогала. В этих условиях Генеральные штаты выразили графу Лейстеру, который в 1585 г. пришел с английскими войсками на помощь Нидерландам, свое пожелание об организации в республике главной фактории Компании купцов-авантюристов. 9 января 1587 г. Генеральные штаты постановили принять самые энергичные меры к тому, чтобы побудить английских купцов, особенно тех из них, которые поселились было в Эмдене, Гамбурге и других городах, переселиться в республику. С этой целью они обещали членам компании предоставить им все те привилегии, которыми они пользовались в других городах. Те, однако, отвергли это предложение: в устройстве крупного складочного центра в голландских и зеландских портах они не видели для себя никакой выгоды, тем более, что Неймеген все еще был в испанских руках и дорога в Германию была ненадежна {864} . Поэтому фактория в Мидделбурге осталась лишь в виде «вспомогательного подворья» («Subsidiary Court»). Между тем английская фактория в Эмдене продолжала вызывать крайнее недовольство нидерландцев; их враждебность к Эмдену в это время в значительной степени объяснялась завистью к этому городу, служившему местопребыванием английского склада. В последующее время, когда положение республики укрепилось и создалась надежда на прочное ее существование, «купцы-авантюристы» сами выразили пожелание об устройстве своей главной резиденции в республике, тем более что в германских портах, вследствие оппозиции со стороны ганзейских городов и германского императора, их фактории встречали различные препятствия. В 1597 г. и в последующие годы многие нидерландские города, как Гронинген, Делфт, Роттердам, Мидделбург, Кампен и др., добивались согласия на предложение англичан {865} . Амстердам держался в стороне, так как он носился с другими, более широкими, планами. Особенно добивался этого Мидделбург. В январе 1598 г. он отправил даже послов в Англию и достиг того, что вся местная английская фактория была перенесена внутрь его стен {866} . Но тогда провинция Голландия заявила резкий протест против привилегий, предоставленных «купцам-авантюристам», в особенности против освобождения их от ввозных пошлин на сукно, каразею [304]и полульняные ткани; она возражала против предпочтения, оказываемого англичанам перед собственными согражданами и соглашалась, самое большее, на снижение тарифов для немецких, итальянских и прибалтийских товаров, вывозившихся «купцами-авантюристами» с тем, чтобы последние, получив обратные грузы для доставки в Англию, не были вынуждены переводить туда денежные суммы. Генеральные штаты были другого мнения; поселениям иностранцев они придавали столь важное экономическое значение, что уже 21 февраля 1598 г. освободили Компанию купцов-авантюристов от ввозных пошлин на сукно и каразею. Условием предоставления этих привилегий был отказ компании от организации склада где-либо на континенте помимо Нидерландов. Но лишь после того, как Генеральные штаты на основе октруа, предоставленного компании в июле того же года, освободили ее от всех вывозных пошлин на сукно и каразею, не проданные в течение одного года и подлежавшие вывозу в Англию или в другие складочные пункты компании, лишь после того, как ей были предоставлены другие такие привилегии, компания согласилась отказаться от организации складов на континенте и всю континентальную торговлю перенесла в Мидделбург, где она и концентрировалась до 1611 г. {867} . Генеральные штаты и в дальнейшем шли навстречу компании в ее пожеланиях. Монополия «купцов-авантюристов» укрепилась в особенности после того, как плакат от 27 мая 1599 г. обязал всех англичан свозить свои шерстяные товары исключительно на складочные пункты компании. Это заставило купцов, не входивших в компании и торговавших с Флиссингеном и другими городами, присоединиться к «Merchant Adventurers», что соответствовало английскому закону {868} .

Для Мидделбурга фактория «купцов-авантюристов» имела безусловно большое значение. Город еще раньше много выиграл от притока антверпенских беженцев; близость испанской границы, внушавшая прежде известные опасения, к тому времени потеряла свое значение; запрещение торговли с расположенными по-соседству испанскими владениями соблюдалось не очень строго. Для «купцов-авантюристов» вслед за целым рядом благоприятных лет пребывания их фактории в Мидделбурге, после смерти королевы Елизаветы, начались большие трудности. Вывоз компанией шерстяных товаров в неокрашенном и неотделанном виде встретил возражения {869} . Кроме того, в Нидерландах начали выступать против пребывания склада в Мидделбурге. На него стал претендовать Роттердам, между тем как сами «купцы-авантюристы» считали более надежным для себя Амстердам, чем угрожаемый со стороны английской оппозиции Мидделбург. Когда в 1615 г. король Яков I запретил вывоз неокрашенного и неотделанного сукна и лишил Компанию купцов-авантюристов хартии, штаты Голландии тотчас же запретили ввоз всякого крашеного сукна, кроме черного. Другие провинции, а также Генеральные штаты предприняли такие же меры. Дело в том, что голландцы были искусны именно в крашении и отделке сукна {870} ; поскольку же эти операции стали производиться за границей, то ввоз сукна потерял для голландцев всякий интерес. В 1617 г. вследствие упадка английской суконной промышленности компания была вновь восстановлена, но за это время, в особенности в Амстердаме, широкие размеры приняла деятельность торговцев, не входивших в какую-либо компанию {871} . Компания купцов-авантюристов оставалась еще короткое время в Мидделбурге, а затем в 1621 г. перекочевала в Делфт. Это принесло ей мало пользы; в провинции Голландии собственная суконная промышленность и торговля сукном занимали совершенно иное положение, чем в Зеландии (об этом ниже); сам Делфт не имел такого значения в морской торговле, как Мидделбург. Амстердам, который никогда не скрывал своего отрицательного отношения к Subsidiary Court «купцов-авантюристов» и его монополистическим тенденциям, стал энергично выступать против монополии этой фактории, обвиняя ее в том, что она, будто бы, занимается недозволенной для нее розничной торговлей и т. д. Делфту, помимо того, стали чинить много затруднений также штаты Голландии. По согласованному, в конце концов, регламенту от 19 июня 1621 г. разрешение на поселение было поставлено в зависимость от сохранения привилегий, которыми пользовались голландцы в Англии. Голландцы не отказались от запрещения ввоза крашеного и выделанного сукна и, кроме того, запретили компании красить свое собственное сукно, вести розничную торговлю и открыть еще один складочный пункт в Нидерландах {872} . Роттердамцы, которые также добивались поселения англичан в городе, выдвинули еще более строгие условия: образование в Нидерландах генеральной гильдии всех заинтересованных в суконной промышленности и обязательство англичан продавать свои товары только этой гильдии. Этим, с одной стороны, хотели лишить англичан возможности заниматься розничной торговлей, а с другой — стремились создать нечто вроде треста нидерландских торговцев сукном. Но Делфт путем целого ряда локальных соглашений пошел навстречу компании. Положение последней в городе улучшилось, и она развила оживленную торговую деятельность. В одном только 1629 г. было ввезено около 30 тыс. кусков сукна {873} . В конце концов, дальнейшее пребывание в Делфте все же стало для Компании купцов-авантюристов невыносимым, так как их принуждали брать грузы для обратных рейсов не в Амстердаме, но в самом Делфте. По этой причине компания в 1635 г. оставила город и перекочевала в Роттердам, который еще с начала XVII в. поддерживал регулярное и оживленное судоходное сообщение с Англией и в котором поселились многие английские купцы {874} . Существовавшее здесь издавна сукноткачество потеряло к этому времени свое значение; сохранились лишь отделка сукна и крашение. С устройством подворья английских купцов ожидали не столько оживления этой промышленности, сколько торговли. Опасались прямой конкуренции лишь в том случае, если компания не будет соблюдать запрещения о ввозе обработанного сукна; опасались (это действительно случилось), что компания, основываясь на разрешении о ввозе сукна, окрашенного предварительно, в стадии шерсти, или же окрашенного в пестрые цвета, постепенно начнет ввозить сотканные из крашеной шерсти и отделанные сукна, известные под именем «испанского сукнах, отличавшиеся очень красивым цветом и представлявшие собой, по существу, вполне готовый фабрикат.