Юрий Мухин - Как не надо делать революцию

Поэтому вождям восстания надо было делать все, чтобы сблизиться с массами и убедить массы поддержать восставших хотя бы тем, на что массы способны, — голосованием и участием в восстании деньгами. Поскольку каждый отдельный обыватель труслив до тех пор, пока не увидит, что «так делают все», то голосование нужно было делать тайным, но так, чтобы массы верили в его результаты. А участие деньгами вводить минимальное, чтобы участвовали все.

Да, может случиться так, что не в каждом городе у восставших будет большинство при голосовании, но этот риск был гораздо меньше того, на который пошли восставшие, начисто игнорируя народные массы и опирающиеся только на активистов.

Время от начала восстания на Донбассе уже измерялось месяцами, хунта уже президента успела избрать, а на Донбассе властвовали «избранные на вече» «народные мэры» и «народные губернаторы». Даже благожелательная российская пресса брала эти должности в кавычки, а противников восставших боялась называть тем, кем они являлись и являются, — карателями. Избирательные участки на Донбассе были, люди, умеющие на них работать, — были, наблюдателей за выборами можно было определить по жребию. Почему же было не избрать этих мэров всенародным голосованием? Начать, хотя бы, с небольших городов, с того же Славянска.

Вот об этом обязаны были идти от Кремля советы. Говоря «по-умному», Кремль обязан был дать советы по легитимизации вождей восставших.

(Затем, когда уже миллионы граждан сбежали с Донбасса, какие-то выборы были проведены, но по тому, как были отсечены все партии и кандидаты, оппозиционные «панам атаманам», по тому, что персональные состав кандидатов не был известен, по тому, что никакие подробности выборов (зарегистрировано избирателей, явилось и т. д.) не стали известны, было понятно, что это до крайности «филькины» выборы и, как становится понятным, их значение равно нулю для признания народом власти донецких атаманов своею).

Второе, что было очень важно, нужно было убедить народ платить добровольный налог на содержание ополчения и восставших. Решение об это, как я уже писал раньше, можно было принять на местных референдумах городов или районов, в конце концов, на вече — на митингах. Повторю, что тут деньги были важны в десятую очередь, тут был важен сдвиг психологии обывателя. Если он добровольно заплатит хоть что-то (а не с него сдерут вооруженные люди), то тот, кому он заплатит, уже не будет для него совсем чужим. И обыватель будет чувствовать, что поступает, «как все», и ополченцы будут чувствовать себя защитниками народа не потому, что им так хочется думать, а потому, что это действительно так, и подтверждается тем, что народ Донбасса их содержит.

Кроме того, все это имело бы огромное влияние и на обывателя в остальной Украине. При таком положении хунта уже не смогла бы объяснять свою карательную войну контртеррористической операцией. На самом деле, конечно, она бы продолжала так объяснять, но ее объяснения были бы еще более неубедительны даже для киевского обывателя и армии.

3. Законодатели в обществе могут принимать любые законы, но эти законы начинают действовать только тогда, когда за их внедрение в жизнь берется исполнительная власть. А это, даже для Донбасса, десятки, если не сотни тысяч узких специалистов, в делах которых и законодательная власть не разбирается. И без этих людей нет государства, какие бы лозунги вы ни выкрикивали и на каких бы больших толковищах народа вождей ни избирали. У вождей революции на Донбассе никаких структур исполнительной власти, кроме ополчения, не было. Тогда о каких Донецкой и Луганской народных республиках мы говорили?

Но ведь на Донбассе органы исполнительной власти были — органы исполнительной власти Украины. Да, там были вкрапления и откровенных мерзавцев, намертво связанных с хунтой, и «идейных» националистов, но в основной массе это такой же нерешительный обыватель, как и народные массы. Чиновники исполнительной власти затихли, не понимая, куда ветер дует, но на всякий случай, в первую очередь, привычно подчиняясь Киеву.

Чиновник живет среди народа, он сам народ, и он бы подчинился народу, но для этого надо, чтобы ему команды давали настоящие представители народа, а не представители всего лишь активной части народа.

Поэтому главным вопросом был вопрос — кто обязан руководить исполнительными органами власти областей и обеспечивать жизнь населения республик до момента, пока власть не перейдет к вновь избранным новым законодателям? Вожди восставших? Нет! Правильный ответ один — старые законодатели, то есть, Советы областей.

Поскольку понятно, что депутаты областных Советов это депутаты времен Януковича, то задача революционеров и их органов — заставить депутатов областных Советов исполнить свои обязанности перед народом. Будет кто-то из депутатов саботировать — убрать его из Совета и заставить Совет кооптировать в свой состав достойного человека. Не собрание скучающих старушек, а Советы областей теперь обязаны принять на службу республик все формирования самообороны, придав им официальный статус вооруженных сил республик.

Что обидно, так это то, что эти Советы в Донбассе, как и в Крыму, были укомплектованы противниками хунты — депутатами Партии регионов и коммунистами. Понятное дело, что как народные, эти депутаты были «те еще», тем не менее и в конце концов, можно было силой потребовать от депутатов исполнять обязанности и делать то, что требует народ. Разумеется, раз народ уже восстал, то Советы стали временным паллиативом, но они были законной и избранной народом властью, поэтому восставшим за них нужно было держаться обеими руками. Этим Советам для принятия полноты власти на себя нужна была защита от хунты, и роль этой защиты обязано было играть ополчение. Как это было в Крыму, кстати.

Второе, что помогло ополчение сделать бы Советам (заручившись соответствующими постановлениями Советов) — заставить все поголовно СМИ Донбасса отводить час времени в день на новости, формируемые восставшими, и на их заявления.

Разумеется, Советы были временной властью, по-настоящему решить вопрос о власти мог только референдум. Вожди восставших стремились его провести, но гнусность Кремля в том, что он не руководил и не подсказал, какие вопросы нужно выдвинуть на референдуме. В результате восставшие, потратив кучу энергии, сил и времени, заставили народ проголосовать за самый дурацкий вопрос из всех, которые можно было придумать, о чем я сказал выше. Была объявлена независимость, но ничего больше не было, поскольку все конституции и постановления, которые принимают не представители народа, а представители части народа, не стоят бумаги, на которой написаны.