Юрий Галенович - Сталин и Мао [Два вождя]

К 1938 году Мао Цзэдун, по существу, уже в течение более трех лет был высшим руководителем КПК, формально являясь лишь членом Политбюро ЦК партии. Таким образом, Сталин фактически был вынужден заочно согласиться с реально сложившимся в Китае, в КПК положением.

Мао Цзэдун, с одной стороны, обязан самому себе своим возвышением внутри руководства КПК. Он мог быть недовольным и тем, что Сталин на протяжении ряда лет (1935–1938) как бы не замечал того, что Мао Цзэдун уже занимает пост первого лица в КПК, или формально не признавал этого, а также продолжал оказывать слишком большое доверие Ван Мину; во всяком случае, Сталин своей позицией на протяжении нескольких лет держал Мао Цзэдуна в подвешенном состоянии, сохраняя скрытую угрозу вмешаться и изменить состав руководства ЦК КПК. В то же время, учитывая обстановку того времени, реальный вес Сталина в лагере коммунистов всего мира, Мао Цзэдун был и благодарен Сталину за то, что тот в конечном счете, как папа римский международного коммунистического движения, фактически короновал его официально в качестве вождя КПК в 1938 году. Таким образом, Сталин сохранил отношения: сюзерен — вассал, а Мао Цзэдун был вынужден принять тогда эти правила игры.

Сталин признал Мао Цзэдуна вождем КПК после того, как он убедился в том, что Мао Цзэдун, по крайней мере внешне, с подчеркнутым уважением относится к советам Москвы, советам Сталина.

В 1937 году Сталин говорил представителям КПК в Коминтерне Ван Мину, Ван Цзясяну, Кан Шэну и Дэн Фа, что не следует бояться того, что компартия может утонуть в национально-освободительной борьбе. Иначе говоря, Сталин и Мао Цзэдун далеко не были догматиками; они искали общий язык, который позволял им находить точки соприкосновения и получать по крайней мере тактическую свободу в рамках согласованных стратегических позиций. Вспоминая об упомянутой беседе, Ван Цзясян писал: «Когда Ван Мин поставил вопрос о стратегическом этапе китайской революции, Сталин ответил, что главное сейчас бить японцев, а обо всех этих предметах прошлого сейчас не стоит говорить. Когда разговор коснулся проблемы военной промышленности, Сталин сказал, что отсутствие артиллерии создает большие трудности и Советский Союз готов оказать помощь. Когда же в беседе был затронут вопрос о политической власти, Сталин сказал, что политическая власть будет в ваших руках повсюду, куда вступят ваши войска. При обсуждении стратегических проблем Сталин указал, что в войне с Японией не следует начинать с ударов по голове, а это практически означало, что надо вести партизанскую войну». [6] Там же В целом было очевидно, что у Сталина и Мао Цзэдуна было много и общего в мышлении, в подходе к ряду важных проблем, а также что советы Сталина позволяли Мао Цзэдуну не только черпать ценные для него мысли в высказываниях Сталина, но и давали толчок к развитию ряда принципиальных положений. Мао Цзэдун волей обстоятельств оказывался в то время в положении ученика Сталина; он и на самом деле был последователем и учеником Сталина.

Говоря об отношениях между Сталиным и Мао Цзэдуном перед началом Второй мировой войны, следует упомянуть о том, что у них были некоторые общие позиции по вопросу о расстановке сил в мире и о политике компартий обеих стран. В частности, и тот и другой в течение определенного времени полагали, что следует налаживать отношения с Германией, Италией, Японией, а Мао Цзэдун прощупывал возможность установления связей с правительством Ван Цзинвэя, который сотрудничал с японцами.

В 1939 году по случаю 60-летия Сталина Мао Цзэдун счел необходимым выступить с речью на специальном торжественном собрании в Яньани, посвященном этому юбилею. В своей речи он, в частности, сказал: «Обычно говорят: “С древности так повелось, что редко кому удается дожить до семидесяти лет”. Да ведь вообще-то говоря, в нашем мире и до 60 лет дожить далеко не просто». «И все же, спрашивается, почему мы отмечаем юбилей только товарища Сталина? Да потому, что он-то как раз и есть то, что называют звездой спасения всех угнетенных». «Да именно потому, что он возглавляет великий Советский Союз, потому что он возглавляет великий Коммунистический Интернационал, потому что он возглавляет движение за освобождение всего человечества, он помогает Китаю воевать с Японией». [7] Синьхуа юебао. 1950. Новогодний номер.

Далее Мао Цзэдун высказался об обстановке в мире. Он отметил следующее: «В настоящее время в мире есть два фронта борьбы. С одной стороны, речь идет об империализме, который представляет собой фронт угнетения народов. С другой стороны, речь идет о социализме, который представляет собой фронт оказания сопротивления, отпора угнетению. Что же касается фронта национальной революции колоний и полуколоний, то кое-кто понимает это так, что он вроде как бы находится где-то в промежутке, посередине; и все же его острие направлено против империализма, он просто не может не привлекать на свою сторону в качестве своего друга социализм, не может не встать на сторону революционного фронта тех угнетенных, которые оказывают сопротивление. И на фронте революции, и на фронте контрреволюции должен быть кто-то главный, должен быть командующий. Кто является командующим фронтом контрреволюции? Да именно империализм, да не кто иной, как Чемберлен. А кто является командующим фронтом революции? Да именно социализм, да не кто иной, как Сталин. Товарищ Сталин — руководитель мировой революции. Это чрезвычайно важно. То, что у человечества есть Сталин, это великое дело. Потому что с ним и при нем легко делать дела. Вы знаете, что Маркс умер, Энгельс тоже умер, Ленин тоже умер; и если бы не было Сталина, то кто бы смог распоряжаться, отдавать приказы? Это поистине счастье, что в настоящее время в мире существует Советский Союз, существует коммунистическая партия и существует Сталин. Именно это облегчает наше дело. Чем же занимается руководитель или распорядитель революции? Он добивается того, чтобы каждый человек был обеспечен едой, одеждой, кровом, книгами; а для того, чтобы все это было так, необходимо руководить борьбой миллиардов угнетенных; причем нужно довести это дело до окончательной победы. Вот что падает на долю Сталина. А раз это так, то мы должны поздравить его, поддержать его, должны учиться у него». [8] Там же.

В данном случае Мао Цзэдун претендовал на то, чтобы дать свою оценку ситуации, свою оценку Сталина и его роли. Мао Цзэдун хотел, чтобы члены его партии ориентировались на его оценку роли Сталина, а не на то, что предлагалось иностранцами, особенно из Москвы. Пожалуй, суть высказываний Мао Цзэдуна тогда состояла в том, что он признает руководящую роль Сталина, но не постольку, поскольку тот, прежде всего, защищает интересы своей партии и страны или общие интересы своей страны, и в частности Китая, а постольку и в той мере, поскольку и насколько Сталин отвечает требованиям Мао Цзэдуна и его партии.