Сергей Кремлёв - Ленин в 1917 году

Частные банки упрямо не желали открываться, но спекулянты отлично обделывали свои дела с заднего крыльца. Когда появлялись большевистские комиссары, служащие уходили, причём прятали книги и уносили фонды. Бастовали и все чиновники Государственного банка, кроме служащих в подвалах и в экспедиции заготовления государственных бумаг, которые отвечали отказами на все требования Смольного и при этом частным образом выдавали большие суммы Комитету спасения и городской думе…

Чиновники кредитной канцелярии уничтожили свои книги, так что установить картину финансовых отношений России с другими государствами оказалось совершенно невозможным.

Продовольственные комитеты и администрации муниципальных предприятий общественного пользования либо не работали вовсе, либо саботировали. А когда большевики, видя ужасную нужду городского населения, пытались помочь делу или взять его в свои руки, служащие немедленно бросали работу, а дума (Петроградская. — С.К .) наводняла всю Россию телеграммами о том, что большевики «нарушают автономию городского само- управления»…

Смольный был явно бессилен. Газеты твердили, что через три недели все петроградские фабрики и заводы остановятся из-за отсутствия топлива… Викжель объявлял, что к первому декабря прекратится железнодорожное движение. Комитет спасения и всевозможные центральные комитеты рассылали по всей стране призывы к населению не обращать никакого внимания на декреты правительства…»

(Рид Джон. Десять дней, которые потрясли мир. М.: Госполитиздат, 1958, с. 214–216.)

Вот какими подлыми и преступными мерами уходящая старая Россия хотела вернуть — вопреки ходу истории — свою мелкую сытую жизнь.

Приведённые выше две цитаты из Рида получились объёмными, но что из них можно выбросить без ущерба для понимания происходившего? И как, господа «неороссийские» «историки», впечатляющая выходит картина?

А мы сейчас познакомимся и с ещё одним — не менее впечатляющим и не менее неопровержимым — свидетельством другого независимого наблюдателя, французского капитана Жака Садуля…

ИСТОРИЯ капитана Садуля в точности повторяет историю библейского ненавистника христиан Савла, который обратился в «первопрестольного» апостола Павла.

Капитан французской армии Жак Садуль (1881–1956), член социал-шовинистической Французской социалистической партии, был командирован в Россию в 1917 году как атташе при Французской военной миссии и постоянно осведомлял в письмах о своих впечатлениях и мыслях коллегу по партии Альбера Тома́ — тогда министра по делам вооружений. Собственно, Садуль и был послан в Россию Тома́ как доверенный политический наблюдатель.

Октябрьскую революцию Садуль встретил настороженно и 27 октября (9 ноября) 1917 года писал Тома́: « Я не большевик. Я вижу, сколь велико зло, принесённое России демагогической пропагандой большевиков …»

(Садуль Ж. Записки о большевистской революции. 1917–1919. М.: Книга, 1990, с. 41.)

К слову, в том же письме он писал и вот что: « В известных вам кругах мнения не отличаются разнообразием. Все жаждут победы Керенского и Савинкова. От последнего ждут безжалостной расправы (жирный курсив мой. — С.К .) над большевиками ».

Э?

Садуль бывал в Смольном, часто беседовал с Троцким и даже с Лениным, но 20 августа 1918 года Ленин в письме к американским рабочим аттестовал Садуля как двурушника, на словах сочувствующего большевикам, а на деле служащего «верой и правдой французскому империализму» (ПСС, т. 37, с. 55).

Капитан обиделся, и копии всех писем, посланных им Тома́, то есть, собственно, французскому правительству, направил Ленину. Как вспоминал Садуль, он буквально не спал, ожидая реакции Ленина, а через три дня звонок из секретариата известил, что Ленин готов принять Садуля.

Встретил Владимир Ильич гостя с улыбкой и сказал: «Вы не думайте, что я жалею о написанном. Благодаря этому я имел удовольствие прочесть ваши письма и надеюсь, что вы поняли, что вам надо порвать как с правительством, так и с вашей партией, а письма надо опубликовать».

(Садуль Ж. Записки о большевистской революции. 1917–1919. М.: Книга, 1990, с. 11.)

Вскоре Садуль вступил во французскую секцию РКП(б) и в Красную Армию, вёл пропаганду среди французских войск на юге Украины, был участником I конгресса Коминтерна.

Конечно, «обращение» Садуля «из Савла в Павла» было не таким уж и неожиданным… Отец его — рабочий-железнодорожник — увлекался идеями социалистов-прудонистов, мать — участница Парижской коммуны — чудом избежала в 1871 году смертной казни.

Сын же имел все шансы сделать вполне буржуазную карьеру в буржуазной Франции. Однако выбрал иную судьбу, ушёл к Ленину, был приговорён во Франции заочно к смертной казни. Когда в мае 1924 года во Франции на парламентских выборах победил «левый» блок и премьером стал Эдуард Эррио, Садуль вернулся на родину, где его арестовали и судили. Кончилось, однако, тем, что 8 апреля 1925 года военный трибунал вынес ему оправдательный приговор.

Другом советской России Садуль оставался до конца жизни.

Свидетельства Садуля в их фактической части абсолютно достоверны уже потому, что он писал свои политические отчёты не для публикации, а для верной ориентации Тома́. И, например, 31 октября (13 ноября) 1917 года капитан сообщал, что «практически единственные, кто бойкотирует порядок — администрация и буржуазия». При этом Садуль признавал — в том же письме: « Невероятно, что всю кровавую неделю, благодаря железной руке и организованности большевиков, городские службы (трамвай, телефон, телеграф, почта, транспорт) не прекращали нормальную работу» и что «никогда ещё порядок не был так хорошо обеспечен».

Но так было в горячую неделю противостояния агонизирующему сопротивлению Керенского и юнкеров, а потом чиновнический саботаж лишь усилился при полном поощрении его со стороны союзных дипломатов.

Вот что писал Садуль во Францию Альберу Тома́ 20 ноября (3 декабря) 1917 года:

« Дорогой друг,

Мы продолжаем отрицать, что земля вертится, то есть утверждать, что большевистского правительства не существует… Некоторые представители союзников не только отказываются вести переговоры с большевиками, но и поощряют к активному или пассивному сопротивлению различные политические фракции, гражданских и военных служащих, чиновников, промышленников, банкиров и т. д. Как нетрудно было предположить, эта восхитительная тактика приносит ужасающие результаты. Разумеется, её конечная цель, которая состояла в том, чтобы за несколько дней свалить большевиков, не достигнута, и теперь мы сталкиваем Россию в политический и экономический хаос, из которого она уже не скоро выкарабкается. И высокопоставленные и мелкие русские чиновники прекрасно адаптируются к такого рода действиям, ведя открытые и «итальянские» забастовки, суть которых в бездействии…