Андрей Мартьянов - Прогулки по средневековью

Больше того, увлечение Жиля де Ре оккультизмом и алхимией (вполне доказанное очевидцами) подразумевало, что молодой человек интересовался колдовскими знаниями с юности, а следовательно, его притягивало все, связанное с «потусторонним». Не в этом ли секрет его увлечения Жанной, в котором, впрочем, как и у Ла Гира и остальных, не было ни малейшего оттенка сексуальности?

Ну а если предположить, что все те ужасы, которые Жиль де Ре якобы совершил в следующее десятилетие (желающие могут поинтересоваться устрашающими подробностями обвинения по его делу самостоятельно), реальны хотя бы на четверть, то что же получается? Жанна, которой даже скептики не отказывают в большем или меньшем даре ясновидения, не сумела разглядеть в нем монстра? Следовательно, не такая уж она и святая? Или наоборот — Жиль де Ре через десять лет стал жертвой сфальсифицированного обвинения? Последняя версия тоже существует и подробно обсуждается исследователями.

Тут будет небезынтересно упомянуть о заключении, данном комиссией богословов в Пуатье, куда отправили Жанну вскоре после появления в Шиноне:

«…В ней, Жанне, не нашли ничего злого, но только добро, смирение, девственность, благочестие, честность, простоту. Хозяева, которых она жила, Жан Рабате и его супруга, подтверждают, что каждый день после обеда она долгое время проводила на коленях в молитве, а иногда молилась и ночью и что она часто ходила в домашнюю часовенку, где подолгу молилась».

Что характерно, эта запись сделана не благоговейными почитателями Жанны наподобие Жиля де Ре или Ла Гира, а людьми, в чью сферу профессиональной деятельности входила обязанность дать для государственной власти ясную и не требующую двойных толкований характеристику девушки из Домреми — это были не склонные к сантиментам церковные бюрократы, многие из которых участвовали в инквизиционных процессах и отлично представляли свою личную меру ответственности в случае ошибки.

Но и тут мы видим на редкость единодушное мнение — Дева Жанна представляет собой едва ли не идеал христианского служения. Обмануть этих прожженных специалистов, десять собак съевших на поприще определения одержимости и точно знавших критерии добра и зла в понятиях церковного права XV века, было невозможно. Значит, и на них «волшебство» Жанны оказало воздействие?

Задействуем принцип Оккама — самое простое и рациональное объяснение некоего феномена является самым верным. Что дофин, что господа де Ре, Виньоль, Дюнуа или Алансон, что священники в Пуатье столкнулись с беспримесной чистотой веры, без малейшей тени лукавства или притворства. Искренность всегда вызывает доверие и симпатию, тем более что «массовое бессознательное» французского общества того периода жаждало миракля, чуда, мистического избавления. Накладываем все это на религиозный менталитет, на мнимые или истинные видения Жанны — и получаем Орлеанскую деву, «Госпожу Надежду», как обозначила это явление французская исследовательница Режин Перну.

Но, может быть, объяснение этого невероятного феномена лежит в другой, более близкой для нас сфере? В области психиатрии? Комментарий по этой теме нам предоставил практикующий невролог М. Вастьянов, чье заключение мы и приводим ниже.

Почти шесть веков разделяют нас с Девой Жанной, а специалистов продолжает волновать тема ее психического здоровья. Что за видения она испытывала? Являлись ли они симптомами психического расстройства, социально обусловленным феноменом у психически здоровой женщины того ультрарелигиозного времени — или же ловким политическим PR-ходом?

Посмертная психиатрическая экспертиза — вещь сложнейшая и неблагодарнейшая. Самого обследуемого уже давно не существует на этом свете, опираться приходится на свидетельские показания, а очевидцы, как известно, частенько, приукрашивают или лгут.

Это же касается и исторических документов — не в наше время начата тема исторического ревизионизма, не нами и кончится. Существует множество статей и монографий, посвященных психическому здоровью Орлеанской девы. Среди отечественных специалистов первым свое заключение попытался сделать знаменитый русский психиатр и ректор Варшавского университета П. И. Ковалевский в начале XX века.

Приведем обширную цитату из его труда «Психиатрические эскизы из истории»:

«В основе галлюцинаций лежало мистическое настроение Жанны, недостаточное образование, твердая вера в предрассудки, предания и суеверия, общее настроение политическое, общественное бедствие, крайне неспокойная жизнь и искреннее желание осуществления того, что случилось. Ближайшею причиною появления галлюцинаций, можно думать, было утомление молитвою и строгий пост.

Жанна глубоко верила в действительность своих галлюцинаций и предана была им до сожжения на костре. Была ли эта вера следствием расстроенного сознания душевнобольного или же проявлением суеверия и недостаточного умственного развития?

Несомненно, Жанна не была душевнобольною, и умственное состояние и сознание ее были вполне нормальными; если же она слепо и беспредельно верила в священное происхождение ее голосов и, соответственно тому, в свое божественное посланничество, то потому, что это совпадало с ее глубокою верою в Бога, Пресвятую Деву, ангелов и святых, с ее беспредельною любовью к отечеству, глубокою преданностью королю и безграничным желанием помочь общему несчастью. Не следует забывать, что Жанна — крестьянская девочка, жившая в захолустье еще в XV веке…

При таком взгляде на жизнь и видения нет ничего удивительного, что она смело шла и к царедворцам, и к королю, и в битву, и на суд, и на костер. Все, что ни делалось, делалось по воле Божией, а она Его слуга и избранница.

Более интересное и менее понятное явление в Жанне Д'Арк — дар предвидения и предчувстеия. История передает несколько фактов из жизни Жанны. Трудно определить, что в передаваемом было правдой и что вымыслом. Со своей стороны мы можем сказать, что такие явления предчувствия, несомненно, существуют. В основе их лежит частью та тонкая чувствительность, которая присуща лицам мечтательным и с живым воображением, частью область бессознательного, и ныне для нас мало выясненного и понятного. Высокая степень мечтательности, крайнее воображение и богатейшая фантазия, бесспорно присущие Жанне, много способствовали быстроте и живости сообразительности и проникновению в такие жизненные уголки, которые для строгой хладнокровной логики остаются непроницаемыми, остальное могло быть дополнено тою бессознательною деятельностью, которая и ныне нам малодоступна.