Андрей Мартьянов - Прогулки по средневековью

Не надо думать, что наши предки были глупее или непредусмотрительнее нас с вами: да, они были другими , но только не глупыми, а такие полезные понятия, как «стратегия», «господство на море», «логистика» или «разведка», европейцы в полной мере унаследовали от Древнего Рима — разумеется, звучали эти слова иначе, но смысл не менялся. Король Эдуард и его правительство прекрасно осознавали, что добиться успеха на территории противника, во Франции, можно только одним способом: английскому флоту требуется оперативная свобода на море, плюс поддержка с суши — следовательно, необходимо разгромить флот противника в генеральном сражении и создать укрепленные базы на побережье Нормандии, Артуа и Фландрии, откуда можно вести наступление в глубину территории неприятеля.

Время в Средневековье текло медленно, жизнь даже в условиях войны была крайне неторопливой — скорость доставки новостей в «командные центры» зависела от конных гонцов и быстроты парусных судов, осады крепостей могли длиться месяцами и годами. Первые три года Столетней войны не были отмечены сколь-нибудь знаковыми событиями, кроме мелких стычек: противники накапливали силы, заключали союзы, искали наемников. Наконец, Эдуард Английский принимает решение нанести первый крупный удар — и именно на море.

Гавань Слёйс в Нидерландах (находившаяся всего в нескольких километрах от города Брюгге) являлась важной стратегической целью — во-первых, это был крупнейший торговый порт Северного моря, через который шел основной оборот английских товаров; во-вторых, в нейтральный Слёйс неожиданно вошли главные силы французского флота — Филипп тоже не дремал, понимая, что экономика противника серьезно зависит от данного перевалочного пункта, а значит, следует его захватить и ограничить английскую внешнюю торговлю. Французские силы состояли из четырех сотен кораблей, причем боеспособны были не более двухсот — в основном это были уже упомянутые выше генуэзцы и испанцы. Общая численность экипажей по тем временам была колоссальной: более 30 тысяч человек, основная боевая сила — генуэзские стрелки.

Англичане моментально уяснили степень опасности и энергично приняли меры противодействия. В наспех собранной эскадре насчитывалось примерно двести пятьдесят кораблей с лучниками и абордажными командами на борту.

«Английские войска осаждают Ла-Рошель», Бельгийская средневековая летопись

Король Эдуард, лично командовавший флотом, отдает приказ к атаке. Здесь мы дадим слово германскому историку и капитану первого ранга Кайзермарине Альфреду Штенцелю (1832–1906), написавшему в 1889 году книгу «История войны на море»:

«…24 июня 1340 года, рано утром, при хорошей погоде, английский флот находился перед Западной Шельдой, но не мог атаковать неприятеля из-за противного ветра; о направлении ветра в источниках ничего не говорится, но, вероятно, он был северо-восточный. Вследствие этого англичане поворотили к северу, чтобы подойти к неприятелю с другой стороны, французы, по-видимому, вообразили, что англичане не хотят вступать в бой; по некоторым сведениям, они даже разомкнули связывавшие их корабли цепи, чтобы пуститься в погоню за неприятелем. Однако, как только английский флот отошел на достаточное расстояние, чему помог и прилив, Эдуард III приказал изменить курс, и вскоре после полудня флагманский корабль адмирала Марлея, шедший в голове линии, начал сражение. <���…> Корабли эти были прежде всего осыпаны тучей стрел с палуб и с марсов; затем вышли вперед корабли с тяжелой пехотой, забросили абордажные крюки и начали абордажным бой. Французы храбро оборонялись. В самом начале боя данным почти в упор залпом корабельной артиллерии они вывели из строя одну английскую галеру и потопили следовавший за флотом транспорт. Серьезные повреждения получил и «Томас», флагманский корабль Эдуарда. Но при равном мужестве, преимущество оставалось на стороне англичан, корабли которых могли передвигаться. <���…> Сам король участвовал в абордажной схватке и был легко ранен. Корабли первой французской линии были один за другим захвачены; бой продолжался много часов и, несмотря на долготу дня, затянулся до самой ночи. Вторая и третья линии отказались от дальнейшего сопротивления, экипажи покинули корабли и стали искать спасения на шлюпках, но с такой поспешностью, что лодки перевертывались, и масса людей при этом погибла. Нападение с тыла на отступающих французов фламандских рыбаков, возмущенных учиненными теми грабежами, еще больше усилило панику».

В итоге первого крупного сражения Столетней войны легкие и маневренные генуэзские галеры, видя разгром на тяжелых кораблях, обратились в бегство и сумели уйти. Весь остальной флот Франции был или захвачен или уничтожен, оба командующих погибли (один в бою, второй был сразу повешен англичанами за «военные преступления», а именно — за совершенно варварские грабежи на фламандском побережье), французские потери исчисляются несколькими тысячами погибших (точное число не известно, а английские хроники с якобы 30 тысячами убитых доверия не заслуживают). В свою очередь, англичане о своих потерях не упоминают вовсе, французы же говорят о 4000 потерь у неприятеля — следовательно, истина лежит где-то посередине…

Первые годы Столетней войны были настолько удачными для Альбиона, что в те времена у многих британцев существовала твердая уверенность в быстром и победоносном завершении конфликта.

Историческое значение битвы при Креси и предшествующего таковой сражения при Обероше трудно переоценить. Эти столкновения армий английского короля Эдуарда III Плантагенета и французского Филиппа VI де Валуа положили начало закату классической рыцарской эпохи средневековой Европы — благородные дворяне пали от стрел и копий низкородных простолюдинов. Примененная англичанами тактика и мобильные войска короля Эдуарда оказались эффективнее закованных в броню рыцарей, а скорострельный и дальнобойный английский лук (longbow), чьи стрелы могли пробивать доспехи всадников, — смертоноснее генуэзских арбалетов.

Битва при Слёйсе принесла англичанам безусловное господство на море и контроль над Фландрией; вдобавок она нанесла существенный урон боевому духу французов. Тем не менее Филипп VI и его окружение сдаваться не собирались — Франция была крупнее и богаче Англии, на стороне родоначальника династии Валуа оставались немалые людские и материальные ресурсы, а могущество хозяина Консьержери со времен великого государя Филиппа-Августа никогда не подвергалось сомнению.