Андрей Мартьянов - Прогулки по средневековью

Характер Столетней войны начал стремительно меняться — уяснив, что разгромить Францию в одном или нескольких генеральных сражениях в текущий момент невозможно, англичане приняли стратегию разорения территории противника, максимального подрыва экономики и деморализации мирного населения. Следовало убедить французов, что король Иоанн как сюзерен не в состоянии их защитить. Жан Фавье весьма точно сформулировал, как выглядел дальнейший ход конфликта:

«..Война бесконечно начиналась заново: набеги без иной зад ачи, кроме грабежа, и без иной конечной цели, кроме порта для отплытия обратно. Войско прошло — уцелевшие города и деревни на мгновение переводят дух в ожидании следующего налета».

Иоанн II Добрый, король Франции (1364)

Для того чтобы понимать последствия английских рейдов, надо вспомнить, что экономика XIV века являлась прежде всего аграрной, а, как известно, сельскохозяйственный цикл — дело долгое. Пахота, посев, сбор урожая, обмолот, складирование или доставка зерна до потребителя, мельница — и только потом уже пекарня. Если из цикла выпадает любой из этапов, хлеба не будет — вытоптанное или сожженное поле, разрушенная мельница или овин лишают смысла год работы крестьянина. Мы ведь помним о «хлебной стратегии» продовольственной безопасности Средневековья?

Отсюда взлет цен, инфляция, весьма сомнительная возможность импорта (дороги небезопасны) и прочие неприятности. В итоге Лангедокский поход Черного Принца за 1355 год снизил стоимость французской серебряной монеты практически на 80 процентов.

Государственные расходы Франции тем временем стремительно росли. Правительство Иоанна Доброго наконец-то осознало, что одним финансированием полевой армии не обойдешься — требовалось укреплять города и держать в них постоянные гарнизоны, то есть заботиться о гражданском населении и городской промышленности, которая могла попасть под следующий английский удар.

Денег не было, содержание серебра в монетах падало. Спешно созванные Генеральные штаты после долгих обсуждений все-таки ввели «военный налог», но собираемость такового оставляла желать лучшего. Кончилось все девальвацией ливра и усугублением кризиса. Война тем временем продолжала настойчиво стучаться в двери — близилась кампания 1356 года, на организацию которой будет потрачена масса усилий, ресурсов и денег. Итоги же окажутся не просто неутешительными, а абсолютно провальными, даже в сравнении с поражением при Креси десять лет назад…

Командование короля Эдуарда не собиралось менять тактику, в прошлом показавшую себя весьма эффективной: следовало заставить французов воевать на несколько фронтов. Черный Принц по-прежнему оставался в Гиени, а его младший брат, принц Джон Гонт, герцог Ланкастер, был отправлен на нормандское направление. Кстати, Джону едва исполнилось 16 лет — это снова к вопросу о «планке детства» в эпоху Высокого Средневековья. Тогда человек в столь нежном по нашем меркам возрасте вполне мог командовать (с помощью опытных советников, конечно же) крупной армией, причем более чем успешно. Эдуард III остался в Лондоне, возложив всю ответственность за летнюю кампанию на сыновей.

Лист из рукописи 1459 года

Можно было бы сказать, что повторился предшествовавший битве при Креси «марш к Парижу»: Ланкастер отправился на Вернон и Руан, повторив сомнительные подвиги Черного Принца в Лангедоке, сиречь не пытался захватить крепости, а просто разорял округу. Иоанн Добрый со своей армией бросился на перехват неприятеля, однако и здесь его настигла неудача: за французским войском тащился внушительный обоз, тогда как англичане действовали налегке. Навязать им сражение не получалось. Наконец, в июле случился форменный конфуз — в районе городка Ль'Эгль в Нижней Нормандии армии встретились, французы построились к бою, король Иоанн послал к Ланкастеру герольдов, чтобы в соответствии с рыцарскими традициями вызвать противника на битву, но…

За ночь Ланкастер приказал своим отрядам рассеяться, оставив в качестве прикрытия две сотни кавалеристов, которые, выполнив задачу по отвлечению французского войска, также без особых затруднений скрылись. Преследовать англичан никто не стал — да и как это было возможно?! Тяжеловооруженное рыцарское войско при всем желании не способно гоняться за несколькими отрядами налетчиков, не обремененных поклажей и обозными телегами. Иоанн Добрый плюнул — какая наглость, не ответить на вызов! — и совершил очередную фатальную ошибку: повел армию на осаду крепости Бретей, напрочь позабыв, что в Гиени находится ставка Эдуарда Черного Принца, который отнюдь не бездействовал, умело расставляя силки.

Жан Фруассар меланхолично сообщает нам о масштабной, но совершенно бесполезной осаде Бретея:

Рукопись 1459 года

Иллюстрация из рукописи 16 века, Нюрнберг. Обучение солдат.

«…Люди установили и воздвигли большие орудия, каковые днем и ночью метали снаряды на крыши башен, нанося немалый ущерб». И велел король Франции великому множеству плотников выстроить штурмовую башню в три яруса высотой, каковую бы возили на колесах туда, куда требовалось. На каждый ярус вполне могло войти две сотни человек и всем пособить. И была она снабжена бойницами и обтянута кожей, дабы выдержать сильный обстрел. Иные называли ее «котом», другие же — осадным устройством. …В то время как ее сколачивали и ладили, окрестным крестьянам было велено принести и доставить дерево в великом множестве, и свалить его во рвы, и засыпать сверху соломой и накрыть тканью, дабы подвезти оное орудие на четырех колесах к стенам ради сражения с теми, кто пребывал за оными. И так добрый месяц заполняли рвы в том месте, где желали приступить к штурму и применить «кота»».

Пока происходила вся эта неописуемая красота с могучими осадными башнями, фашинами и перестрелками, Черный Принц, выяснив, что французское войско накрепко застряло под Бретеем, со своими отрядами выступил из Бордо на Перигор, Лимузен и Берри. Ланкастер в свою очередь пошел на соединение с братом — точка встречи была назначена в районе города Тур. Иоанн добрый с ослиным упрямством продолжал осаду, и крепость все-таки сдалась при условии сохранения жизни ее защитникам. Можно было праздновать победу. Обе английские армии в это время уже находились в долине Луары, только на разных берегах реки. Король Франции бросился им вслед, рассчитывая наконец-то дать генеральное сражение.