Вадим Гребенников - Криптология и секретная связь. Сделано в СССР

1 января 1898 года в структуре ДП начал свою деятельность Особый отдел, где был сосредоточен весь политический розыск и преследование революционеров. Его специальное отделение целеустремленно стало заниматься изучениям перехваченных шифрованных писем революционного подполья.

Некоторые сведения о шифрах революционеров, добытых агентурным путем, дают журналы входных документов ДП за 1906–1908 и 1909–1915 годы. Так, например, в 1906 году ДП была агентурным путем получена и дешифрована шифропереписка известных меньшевиков Степана Цосаря, Петра Кирноса, Леонида Комендантова, М. Мандельштама. Из Донского охранного отделения сюда же прислали ключ к шифропереписке комитетов Российской социал-демократической революционной партии (большевиков) (далее — РСДРП(б)) с Центральным комитетом (далее — ЦК), а также ключ к шифру большевика М. Покровского.

В 1907 году ДП получил и дешифровал переписку большевика Николая Буренина, получил ключ к шифру ЦК РСДРП(б) для переписки с Киевской организацией, ключи к шифрам социал-демократов Южного района.

В 1908 году по агентурному доносу был захвачен шифрованный архив Московской военной организации РСДРП(б). Но в журналах есть запись: «Разобрать невозможно». Однако известно, что всего за три года до этого при разгроме полицией редакции газеты «Новая жизнь» в числе других документов была захвачена записная книжка с шифрованными записями, которые были дешифрованы легко и быстро.

В том же 1908 году одесское охранное отделение прислало в ДП ключ к шифру ЦК РСДРП(б), были также получены шифры «Рабочая азбука», «Бородино», ключи к шифрам местных организаций РСДРП(б), например, Полтавской и т. п.

В 1909 году с помощью агентуры ДП получил ключ к шифру политических арестованных, содержавшихся в кутаисской тюрьме, получил и дешифровал переписку известного большевика-химика Александра Чесского из Самары, из Харькова получил ключ к шифру «Грунке», которым пользовались организации РСДРП. Из Екатеринославского охранного отделения сообщили ключ к шифру РСДРП(б) (книжка «Смерть» № 70), из Иркутска поступил ключ к шифрам арестантов тюремного замка Иркутска. Начальник одесского охранного отделения со сводкой агентурных сведений по городу Керчи сообщил ключ к шифру социал-демократического подполья (сборник «Знания» № 17).

Московскому охранному отделению удалось получить ключ к шифру ЦК РСДРП(б) для переписки с Петербургским комитетом. Начальник губернского жандармского управления Самары сообщил ключ к шифру, использовавшемуся в переписке саратовской и уральской социал-демократических организаций. В этом же году ДП получил ключи к шифрам переписки крымской организации с ЦК РСДРП(б), ключи к шифрам пермской организации РСДРП, ключи шифропереписки Московского комитета с ЦК РСДРП(б).

В 1911 году ДП получил и дешифровал переписку Якова Свердлова и его жены К. Новгородцевой, секретаря ЦК РСДРП(б) Н. Агаджановой, агента ЦК по центральному промышленному району В. Яковлевой, а также В. Куйбышева и Р. Пятакова. Были также получены ключи к шифрам социал-демократии Латышского края, шифр для переписки В. Ленина с В. Бажановым, Е. Розмирович, копии шифров Н. Крупской, Р. Петровского и т. д.

В ДП, куда поступали материалы из ЧК и иногда от министра внутренних дел, шла дальнейшая «разработка» перлюстрации: регистрация, дешифровка, проявление химических текстов, копирование и размножение копий. На основании полученных сведений велась переписка с губернскими жандармскими управлениями, выяснялись личности писавших, адреса, «принимались меры». Каждое перехваченное письмо получало свой номер. Простые и «химические» письма регистрировались отдельно: первые просто получали номер, к химическим добавлялась буква «Х».

Фамилии, упоминавшиеся в письмах, вносились в картотечный алфавит. Именные карточки составлялись на автора письма, получателя, на все имена и фамилии, упоминавшиеся в письме. Так детально расписывались только письма революционеров. Письма государственных и общественных деятелей редко проходили такую обработку. Они, как правило, не регистрировались и подшивались в отдельные дела в хронологическом порядке.

В ДП вся перлюстрация сосредоточилась в Пятом отделении Особого отдела ДП, где шла разработка партийных материалов. Копии писем, касавшихся деятельности партии эсеров, анархистов, террористических организаций, поступали во Второе отделение Особого отдела, занимавшееся этими партиями. Материалы по социал-демократическим организациям поступали в Третье отделение, а по национальным организациям — в Четвертое. Здесь же шла последующая разработка этой переписки, но уже розыскного характера, на основании сведений, полученных из писем. Это была кропотливая и сложная работа, которая требовала глубокого знания революционного подполья.

Копии писем посылались в соответствующие охранные отделения и губернские жандармские управления для выявления лиц, принятия мер и установления наблюдения. Эти, уже вторичные копии вместе с материалами по разработке и переписке с соответствующими губернскими жандармскими управлениями группировались в делах по наблюдению за партиями, организациями, отдельными личностями. По социал-демократическому движению эти документы концентрировались в делах по наблюдению за РСДРП.

Прочтением тайнописной и шифрованной переписки революционных партий и групп занимались специальные сотрудники Особого отдела ДП, в частности его Второго и Пятого отделений. Среди них в первую очередь следует отметить, безусловно, выдающегося криптолога Ивана Александровича Зыбина. Родился он в 1865 году и в августе 1887 года в качестве рядового чиновника был принят на службу в ДП. Имея за плечами лишь курс Санкт-Петербургской классической гимназии, благодаря своему исключительному таланту и трудолюбию Зыбин еще к моменту создания Особого Отдела стал ведущим криптологом ДП. В его документах (1902) он именовался «старшим помощником делопроизводителя».

К концу своей службы в ДП (1916) Зыбин официально стал именоваться «делопроизводителем». Работая в сфере дешифровки переписки революционного подполья, Зыбин, естественно, накопил огромный теоретический и практический опыт. Кроме того, будучи от природы высокоодаренной личностью, имея замечательную память, Зыбин был высокообразованным человеком, что позволяло ему получать сведения о шифрах не чисто научно-аналитическим способом, но и с помощью косвенных сведений.

Первое литературное упоминание о Зыбине мы находим в записках о деятельности ЧК бывшего сотрудника ДП Михаила Бакая: «Если встречались письма с шифром, то они расшифровывались специалистом этого дела чиновником Департамента полиции И. А. Зыбиным, который в дешифровке дошел до виртуозности, и только в редких случаях ему не удавалось этого сделать. Зыбин считается единственным своего рода специалистом в этой области, и он даже читает лекции о шифровке и дешифровке на курсах для офицеров, поступающих в отдельный корпус жандармов…