Сергей Кремлёв - Русская Америка. Слава и боль русской истории

В 1813 году Галлатин, будучи посланником в Петербурге, вёл переговоры о мире с Англией при посредничестве России.

Прожил этот просвещённый и во многое посвящённый человек без малого девяносто лет, умер в 1849 году, и в Париже в свои шестьдесят лет был ещё вполне энергичен и напорист:

— Я уже осведомлён, господин барон, о вашем новом назначении.

— Да, я скоро отплываю на вашу вторую родину, господин Галлатин. И мне там предстоят серьёзные переговоры.

— Ну, — швейцарский янки был безапелляционен, — если бы речь шла не о России, а о любой другой державе, то моё правительство выступало бы ещё решительнее.

— То есть?

— Ну, скажем, для Штатов важен лишь вопрос о морской юрисдикции, а вот Англию кроме этого беспокоит ещё и территориальное разграничение.

Спокойный по натуре и по своему пониманию долга Тейль слушал внимательно и молча, а Галлатин не останавливался:

— Сейчас Англия не поднимает большого шума, она озабочена тем, чтобы не ввязаться в новую войну, но договариваться относительно разграничения вам придётся с ней…

Если вспомнить, что в Штатах уже тогда наиболее наглые политиканы смотрели на Канаду как на свою будущую территорию, то лицемерие Галлатина было очевидно, но это была только присказка, а сказки американец стал рассказывать вот какие:

— Я не понимаю, о чём между нами недоразумение? Ваши меры по защите поселений Российско-американской компании странны. И ваш принцип расширения территориальных вод будет решительно отвергаться. Согласно установившимся обычаям ширина национальной полосы не должна превышать трёх-четырёх миль от берега…

Тейль пожал плечами, но его собеседник не унимался:

— Вы закрываете всё Берингово море для наших китобоев и рыбаков… Что же до торговли пушниной, то она не представляет для Соединённых Штатов особого значения. Да и наши поселения на северо-западном побережье надо рассматривать как чисто временные…

Тут Галлатин умолк, надулся и важно закончил:

— Столь обширные края не могут не обрести рано или поздно полной независимости…

Что тут имел в виду американский посланник, понять сложно… О какой независимости и каких территорий на северо-западном тихоокеанском побережье Америки можно было вести речь? Морские бобры, что ли, республику вознамерились бы объявить? Или алеутам парламентского образа правления вдруг захотелось бы?

Но, бог бы уж с ним, с этим Галлатином, но он был бесстыже не прав и в другом — в рассуждениях о том, что согласно-де установившимся обычаям ширина национальной полосы не должна превышать трёх-четырёх миль от берега.

В северной части Тихого океана характер расположения суши и островов совершенно уникален. То есть более нигде на планете такой картины не наблюдается, и нигде в другом месте естественная граница государства не определяется так зримо непрерывной островной цепью… В момент парижской беседы двух посланников узкий русский полуостров Аляска, островным продолжением которого была Алеутская островная гряда, сами русские Алеуты, русские Командорские острова неподалёку от русской же Камчатки, настолько очевидно отгораживали Берингово море от остального Тихого океана, что при тогдашней политической карте мира — с Русской Америкой на ней — Берингово море оказывалось, по сути, внутренним русским морем с чисто географической точки зрения, не говоря уже о политике и геополитике.

Ведь янки не претендовали на свободный промысел в русском Азовском море? И посмотрел бы я на галлатинов ХХI века, если бы российские атомные подводные лодки, обосновывая своё право аргументами Галлатина и его шефа Адамса, попытались бы войти в воды, скажем, глубоко вдающегося в североамериканский континент Гудзонова залива. Свобода торгового плавания в чужих водах — это одно, но свобода промысла и прибрежной торговли — простите, совсем другое.

Увы, барон Тейль ничего такого не сказал, а просто заметил:

— Вы, господин Галлатин, как мне кажется, проявляете несколько большую горячность. Но я надеюсь, что мы в состоянии устранить возникшие трудности и примирить взаимные интересы…

— Ну, конечно, — не замедлил согласиться Галлатин, — я думаю, что между двумя правительствами, заинтересованными в том, чтобы поддерживать дружественные отношения, не возникнет серьёзного спора в вопросах по сути дела маловажных…

Этот разговор не вымышлен и не домыслен — он полностью документален. И из него видно, что американцы прикидывались простачками и пытались уверить русских, что дело-то — пустяковое. Подумаешь — какие-то там временные американские поселения, и — при чём здесь права русских на Берингово море?..

Да, в 1822 году на чашу исторических весов было положено многое.

ЛЕГЛА на неё в конце июля этого года и записка Главного правления Российско-американской компании министру финансов Гурьеву « О правах россиян на владение пространством Северо-Западной Америки, отданной в ведомство Российско-американской компании »…

Эта обширная записка достойна издания отдельной иллюстрированной брошюрой. С одной стороны, это — официальный документ, и в качестве такового он строг. Но — далеко не сух! Порой стиль записки оказывается волнующим и страстным манифестом свободного русского духа…

« Все просвещённые народы согласны, что право обладания неизвестными странами основано единственно или на первом открытии, или на заведении в них постоянных жилищ, — так начиналась записка . — Все европейские державы, открывшие неведомые страны, обитаемые или необитаемые, присоединяли их немедленно к своему скипетру, и, естли предвидели выгоду, заводили на них поселения, созидали крепости, образовали правление и составляли из них области, известные под наименованием колоний. Отдалённость таковых заселений, неуверенность в преданности или благорасположении жителей, обилие богатых произведений тех стран и многие другие причины были поводом к установлению так называемой колониальной системы, состоявшей в том, что никто не мог пользоваться правом иметь сношения или производить торговлю с сими странами, кроме подданных той нации, которая их основала. Система сия, признанная и утверждённая всеми морскими державами, самая справедливая. Открытие подобной страны и заселение оной сопряжено с величайшими затруднениями; на сие потребно время, труды, значительные иждивения, а часто и самая кровь и жизнь граждан.

Итак, по какому праву мог бы каждый пришлец пользоваться теми же выгодами, кои приобретены такою дорогою ценою?

Вот основание, на котором утверждены права европейских народов на владение странами, открытыми в Новом Мире, вот причины, по коим они владеют разными землями в Америке и бесчисленными островами, рассеянными по морям»…