Сергей Кремлёв - Русская Америка. Слава и боль русской истории

Вопрос о географических границах был решён в Госдепартаменте утром 19 марта Сьюардом на совещании с представителем береговой службы США Дж. Э. Хилгрдом, при этом восточные и западные границы уступаемой территории были определены в соответствии с предложениями Стекля (то есть в точном соответствии с запиской Краббе). Русскую Америку сдавали «чохом» — не оставляя России ни-че-го.

Даже — остров Св. Лаврентия…

В тот же день на новом заседании кабинета Сьюард представил на утверждение согласованный (!) текст договора, и в тот же день он был утверждён. Я не знаток истории дипломатии, но вряд ли этот рекорд был где-либо и кем-либо превзойдён: все полноформатные (с момента предоставления Сьюарду официальных полномочий) переговоры не заняли и одних суток! Даже Сергей Юльевич Витте-«Полусахалинский» сляпал Портсмутский мир с Японией в 1905 году за хотя и недолгий, но существенно б о льший срок. Однако, хотя всё — в основном — решилось 19 марта, лишь 25 марта Стекль отправил в Петербург шифрованную телеграмму, которая начиналась словами « Переговоры завершились… ».

Сьюард спешил, ибо очередная сессия конгресса, должная утвердить акт покупки, заканчивалась 30 марта, но почему-то вышла некая заминка. Вызвана она была тем, что госсекретарь США передал Стеклю официальную ноту о согласии США на покупку только 23 марта, а через день, 25 марта, Стекль передал ему свою ответную ноту.

Почему ломящий напролом Сьюард немного притормозил? Точно не знаю, а предположение высказать могу. 25 марта по западному стилю — это 13 марта по русскому стилю. И, возможно, желание кое-кого лишний раз поиграть с излюбленным кое-кем числом как раз и объясняет задержку в экспрессном ходе дел почти в неделю.

В соответствии с решением особого совещания 16 декабря 1866 года Стекль по окончании переговоров должен был вернуться в Петербург «для отчёта о результатах этих переговоров». Тогда, надо думать, и предполагалось снабдить его письменными полномочиями типа Сьюардовых.

На деле он в телеграмме от 13 марта (по русскому стилю) 1867 года сообщил, что « простое телеграфное разрешение подписать договор, как сказал мне Сьюард, будет соответствовать формальным полномочиям ». Опять-таки такой поворот дела выглядел странно. Подобное тоже вряд ли часто встречалось и встречается в международной переговорной практике. Тем не менее 28 (16 по русскому стилю) марта 1867 года Александр утвердил проект ответной телеграммы Стеклю с разрешением продажи за 7 миллионов долларов и подписания договора.

Тут тоже возникает ряд вопросов, на которые нет точных ответов.

Первое…

Почему вначале было решено, что Стекль приедет в Петербург лично, а потом всё ограничилось телеграфным обменом?

Второе…

Полномочия госсекретарю США по всей форме подписал президент США на официальном бланке. А «полномочия» Стекля были удостоверены подписью почтового клерка на телеграфном бланке. Это что — в международной переговорной практике тоже норма?

Третье…

Телеграфная переписка Стекля с Россией была, естественно, секретной, то есть шифрованной. Поэтому он даже часть точного расшифрованного текста — а не то что всю телеграмму! — показать американцам не мог. Это было бы почти равнозначно выдаче самого шифра, потому что телеграммы шли через телеграфный пункт Госдепартамента и, сравнив шифрованный текст с конструкцией хотя бы из двух-трёх точных слов из телеграммы, стоящих друг за другом в точной последовательности, можно было найти ключ к шифру даже во второй половине XIX века. Это вам любой криптограф подтвердит. Выходит, полномочия Стекля подтверждались с юридической точки зрения только словами самого Стекля?

Неужели и это принято в международной практике?

Если же спешку объясняли скорым закрытием сессии конгресса, то и это непонятно. Россию стращали тем, что янки стремятся занять весь континент и так или иначе поглотят Русскую Америку. Но если они так уж были заглотисты, то можно было подождать и до осенней сессии конгресса. Так что спешка если чем и объясняется, то именно тайным сговором, имеющим характер заговора , любое просачивание в общество информации или даже слухов о котором опасно для участников заговора.

Ответ из России пришёл в пятницу, 29 марта. И тут передаю слово сыну Сьюарда — Фредерику:

«Вечером в пятницу, 29 марта, У. Сьюард играл у себя дома в вист… когда объявили о приходе русского посланника.

«Я получил донесение, мистер Сьюард, от моего правительства по телеграфу. Император дает своё согласие на уступку. Если вы хотите, завтра я приду в Госдепартамент, и мы сможем заключить договор».

С улыбкой удовлетворения Сьюард отодвинул стол для виста и сказал:

«Зачем ждать до завтра. Мистер Стекль? Давайте заключим договор сегодня вечером». — «Но ваш департамент закрыт. У вас нет клерков, и мои секретари разбросаны по городу».

«Не беспокойтесь об этом, — ответил Сьюард. — Если вы соберёте членов вашей миссии до полуночи, вы найдёте меня ожидающим вас в департаменте, который будет открыт и готов к работе».

Менее чем через 2 часа свет разливался из окон Государственного департамента — работа шла там, как в середине дня. К 4 часам утра договор был переписан красивым почерком, подписан, скреплён печатями и готов к пересылке сенату президентом».

29 марта 1867 года — это была пятница, и на широте Вашингтона (чуть южнее Еревана) уик-энд сулил уже достаточно приятности тем, кто ему предавался. И не было никаких причин вечером накануне уик-энда торчать по домам, вместо того чтобы куда-нибудь отправиться. Однако госсекретарь не сомневался в готовности аппарата Госдепа к работе. Почему? Не потому ли, что он отлично знал о получении телеграммы и ждал прихода Стекля?

Более того, и секретари Стекля тоже не были привязаны к порогам квартир в тот уютный вашингтонский вечер. А вот же — всё быстро сладилось. Так что Фредерик Сьюард, сын Уильяма Генри Сьюарда, может просто прилгнул , и у его отца и Стекля всё было договорено заранее. А в быстром ответе из русской столицы были уверены оба, поскольку Стекль в депеше от 13 марта уверял, что Сьюард «встретил сильную оппозицию в кабинете из-за согласованной цены и для того, чтобы дело увенчалось успехом, необходимо торопиться»…

Цена «правдивости» утверждения о якобы оппозиции покупке видна уже из того факта, что с тех пор день 30 марта отмечают в США как «день Сьюарда». Годовщины маловыгодных акций так не отмечают.

И ещё одно — о злосчастной телеграфной депеше Стекля в Петербург… В ней были и такие слова: « Я посылаю эту телеграмму по просьбе Сьюарда, который её оплачивает …» Но когда Сьюарду представили к оплате счёт на 9886,50 доллара (сумма тогда, спору нет, — немалая!), то госсекретарь… платить отказался , ссылаясь на то, что он «не может считать себя обязанным платить за телеграмму князю Горчакову, которую он не подписывал и не заказывал».