Нина Гастелло - Рассказ о брате [Документальная повесть]

Однажды, когда домашние уже легли спать, отец сказал Николаю:

— Заметил я, что зачастил ты в механический. Все на машины да станки смотришь… Или литейное дело не по душе?

— Работа моя мне нравится, — ответил Николай. — Только в механическом интереснее. Машин и станков много. Любопытно… Я ведь, отец, в летчики собираюсь, а самолет — машина сложная. Освою токарный станок — быстрее разберусь и в самолетном моторе…

— Ты рабочий человек. Самый почетный человек на земле, — не соглашался отец. — Сталевар — это сейчас первое дело. С нашего металла все начинается: и паровозы, и станки, и самолеты… А долго ли на летчика учиться? — неожиданно спокойно спросил отец.

— Не знаю, — признался Николай, — но думаю, готовиться пора уже сейчас. Прежде всего изучать машины. Разные машины, в том числе и заводские.

Николай понимал, что настоящий летчик должен досконально знать самолет. Только тогда он сумеет грамотно управлять им. Вот и вывел он для себя такую формулу: от простого — к сложному. А мечта стать летчиком пришла к нему еще в школе, когда начал конструировать модели планеров и самолета…

В механическом цехе тоже приметили любознательного парня из литейного. Редкий обеденный перерыв не появлялся он здесь. Чаще всего останавливался у токарного станка. Сначала все расспрашивал: зачем это да зачем то? Токарь охотно отвечал, показывал Николаю все, на что способен станок. Но парня интересовали такие мелочи, о которых токарь толком и сам не знал.

Старший мастер механического цеха, знатный на заводе человек, Алексей Иванович Чудаков, в который раз застав незнакомца у токарного станка, спросил:

— Ты кто же такой будешь? Нравится токарное дело?

— Николай Гастелло, сын Франца Павловича из литейного, — назвался Коля. — Хороший у вас цех, машин и станков много. Вот бы попробовать!

— А сможешь?

— Смогу! — твердо сказал Николай, но тут же подумал: «А вдруг не получится?»

Мастер посмотрел на парня, улыбнулся.

— Считай, что двери нашего цеха для тебя открыты. Было бы желание учиться. А пойдешь к нам работать? — неожиданно спросил он у Николая.

— Хорошо бы, — согласился Николай, — только как это сделать?

На следующий день Алексей Иванович Чудаков пришел в литейный цех. Долго беседовал с Францем Павловичем.

— Не рано ли? — только и спросил в конце разговора Гастелло-старший, — может, поработает еще под отцовским надзором, встанет покрепче на ноги?

— Не рано! — уверенно отозвался Алексей Иванович. — Зачем терять дорогое время? Парень тянется к станкам, понять его надо. Так будет лучше и для него, и для дела… Сам ведь говоришь, что он в летчики навострился. Не знаю, какой из него получится летчик, но механик будет толковый. По всему видно. Вот мы и решили в цехе — поддержать парня, сделать из него первоклассного токаря… Ну как, согласен?

— Что сделаешь? — развел руками вагранщик. — Прикипел он, видать, к вашим станкам.

Начались у Николая горячие денечки, только успевай поворачиваться. На новом месте работы прибавилось. Но самое главное — учеба захватила Николая полностью. По душе пришлось дело. Правда, все сказалось гораздо сложнее, чем думалось. Станок требовал предельного внимания, остроты глаза, твердости руки. Даже маленькую работу приходилось переделывать по нескольку раз.

— Хорошее начало — залог будущих успехов, — напутствовал Алексей Иванович. — А потому не торопись, вникай в дело глубже, набирайся опыта… А то и в летчики не возьмут.

— Возьмут! — улыбаясь, заверил Николай.

Упорное желание брата овладеть токарным мастерством скоро дало о себе знать. Первое время ему доверяли обрабатывать несложные детали. Работал Николай без брака, и мастер искренне радовался, что не ошибся в нем. Николай трудился с увлечением, забывая порой об отдыхе. Случалось не раз, что товарищи напоминали ему о конце рабочего дня.

Работая на токарном станке, он проявил завидное умение пользоваться инструментом, и скоро ему стали поручать вытачивать сложные детали. Интересовался Николай и слесарным делом, внимательно наблюдал за работой ремонтников, кропотливо восстанавливавших изношенные механизмы. Поначалу ему казалось, что токарь — это и ремонтник, он обязан сам восстановить вышедший из строя токарный станок, устранить ту или иную неисправность. Но это оказалось не так. Алексей Иванович с удовольствием разъяснял Николаю:

— Ремонтировать сложные машины — дело непростое, для этого нужны особые знания. Но при желании эту хитрость можно одолеть…

Николай стал вникать в дела механиков. Когда слесари-ремонтники «колдовали» возле неисправного станка, он всегда бывал рядом. Выберет удобную минутку и обязательно спросит, в чем дело, что произошло, над чем задумались механики, не может ли он чем-нибудь помочь?

Так незаметно для себя стал Николай познавать и ремонтные «хитрости». Наставником в этом деле стал для него старший мастер группы механиков Тимофей Иванович Суворов. По душе ему пришлось стремление Николая Гастелло самому заботиться о «здоровье» своего станка. «Наверняка у парня талант механика», — все чаще стал думать Суворов, а вскоре устроил его в школу механиков.

Мастер цеха Чудаков не удивился, услышав об этом. Хороших механиков на заводе не хватало, и кому, как не Николаю Гастелло, пополнить их ряды. Оба мастера работали в одном цехе, и заботы у них были общие. «Пусть способный ученик будет там, где лучше себя проявит, где он нужнее», — справедливо рассудил Алексей Иванович.

В группе ребят, готовившихся стать мастерами по ремонту оборудования, Николай не отставал от самых способных и старательных. Не сразу, конечно, пришел навык; чтобы овладеть нелегким ремеслом механика, требовалось время. Проверяя работу Николая Гастелло, мастер Тимофей Иванович каждый раз убеждался, что этому парню уже можно доверять самостоятельные задания. И вот на счету молодого механика появились первые отремонтированные станки. И каждый такой станок работал безотказно. Но этого Николаю уже было мало: он всегда, не раздумывая, шел на выручку товарищу. По первой просьбе приходил на помощь каждому, кто нуждался в поддержке и совете, чем заслужил уважение среди рабочих.

На заводе в Муроме проявилась еще одна хорошая черта Николая — любовь к общественной работе. Свои организаторские способности показал он прежде всего в спортивных делах. Среди заводских футболистов ему не было равных, и то, что в цехах появились команды, что на заводе провели первый турнир, — была заслуга его, Николая.

Прослышали молодые парни из литейного, что привез Николай из Москвы звонкоголосую двухрядку, попросили принести на завод. И вот в один из обеденных перерывов зазвучал в цехе ее мелодичный голос. Бывало, заканчивается трудовой день, а в литейном — срочная плавка, работу отложить на завтра нельзя. Тогда отец подзывал сына и говорил: