Коллектив авторов - История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I. [Без иллюстраций]

О первых проявлениях неповиновения армии так рассказывает красногвардеец П. Д. Скуратов, рабочий Путиловского завода: "Организовались мы в конце Богомоловской небольшой группой, человек в 300 - 400, а затем, когда вышли на Петергофское шоссе, к нам присоединилась огромная масса рабочих. Привязали на палки красные платки - появилось красное знамя - и с пением "Марсельезы" мы двинулись к Нарвским воротам. Когда дошли до Ушаковской улицы, навстречу нам вылетел конный отряд полиции, который стал направо и налево хлестать, и мы вынуждены были разбежаться... У Нарвских ворот опять собрались тысячи путиловцев и рабочих химического завода. Решили шествию придать организованный характер. Передние взялись за руки и таким образом двигались... Только повернули с Садовой к Невскому, навстречу с саблями наголо от Аничкова дворца скачет эскадрон кавалерии. Мы расступились, и они между нами проехали. Мы организованно крикнули "ура", но с их стороны не было никакого ответа.

Дойдя до Литейного, мы встретились с рабочими Выборгского района и продолжали совместное шествие к Знаменской площади. Там был устроен общий митинг. В это время из-за Балабинской гостиницы вылетел конный отряд полиции, и ехавший впереди пристав шашкой ударил по плечу несущую знамя женщину, работавшую в больничной кассе нашего завода. Уехать ему не пришлось - мы его стащили с коня, снесли и бросили в Фонтанку. От "Центральной гостиницы" по Лиговке скакали казаки, тогда городовые повернули и уехали по Суворовскому проспекту обратно, а казаки - за нами.

Мы обсуждали между собой, что это значит, что между войсками началась неувязка, и делали вывод: значит, революция победила"[120].

Но делать такой вывод было преждевременно. Войска еще действовали вместе с полицией. К концу дня командующий войсками Петроградского военного округа генерал Хабалов сообщил начальнику штаба верховного главнокомандующего, что "толпа рассеяна". Вечером Хабалов получил из Ставки распоряжение: "Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией. Николай II"[121].

Приказ царя взволновал Хабалова. На допросе в следственной комиссии после Февральской революции он признавался: "Эта телеграмма - как бы вам сказать? - быть откровенным и правдивым: она меня хватила обухом... Как прекратить завтра же? Сказано: "Завтра же"... Что я буду делать? Как мне прекратить? Когда говорили: "Хлеба дать", - дали хлеба, и кончено. Но когда на флагах надпись "Долой самодержавие", какой же тут хлеб успокоит? Но что же делать? Царь велел. Стрелять надо"[122].

Хабалов приказал командирам полков и начальникам полицейских участков применять после троекратного предупреждения огнестрельное оружие. Начальник штаба верховного главнокомандующего генерал Алексеев сделал распоряжение главнокомандующим Северного и Западного фронтов о немедленной подготовке к отправке в Петроград по одной бригаде конницы. Он говорил по прямому проводу начальнику штаба Северного фронта: "Минута грозная, и нужно сделать все для ускорения прибытия прочных войск. В этом заключается вопрос нашего дальнейшего будущего"[123].

Не довольствуясь этим, охранное отделение в ночь с 25 на 26 февраля переполнило все петроградские тюрьмы сколько-нибудь подозрительными элементами. Были арестованы и пять членов Петербургского комитета большевиков. Руководство борьбой перешло в руки Выборгского районного комитета большевиков. Массовыми арестами, вызовом вооруженного подкрепления с фронта готовился царизм к встрече революции.

День 26 февраля начался как будто спокойнее, чем предыдущие дни. Было воскресенье, и рабочие вышли в город позднее, чем накануне. Улицы имели праздничный вид. Введенный в заблуждение внешним успокоением, Хабалов очередной победной депешей сообщил в Ставку:

"Сегодня, 26 февраля, с утра в городе спокойно"[124]. Правительственные войска сосредоточены были в центре города. На крышах высоких домов, в полицейских участках наготове стояли пулеметы. План царских властей сводился к тому, чтобы встретить рабочих ружейным и пулеметным огнем. Нева была изолирована от рабочих районов полицейскими и воинскими заставами. К середине дня в центр города - к Невскому - начали пробиваться многочисленные демонстранты, руководимые большевиками.

Заводы шли к Невскому, стремясь схватиться с врагом в самом сердце столицы. Их встретили беспощадным огнем. На Невский нельзя было пройти. Стрельба шла весь день.

Один из солдат учебной команды Волынского полка так рассказывает об участии волынцев в расстреле рабочей демонстрации: "Вот команда уже на месте. Рабочие заняли всю площадь Николаевского вокзала. Солдаты все еще надеются, что они вызваны только для видимости, чтобы навести страх. Но когда часовая стрелка на вокзальных часах придвинулась к двенадцати, сомнения солдат рассеялись - приказано стрелять. Раздался залп. Рабочие метнулись во все стороны. Первые залпы были почти без поражений: солдаты, как по уговору, стреляли вверх. Но вот затрещал пулемет, наведенный на толпу офицерами, и рабочая кровь обагрила покрытую снегом площадь. Толпа бросилась в беспорядке во дворы, давя друг друга. Конная жандармерия начала преследовать сбитого с позиции "врага", и это преследование продолжалось до поздней ночи. Только тогда воинские части были разведены по казармам. Наша команда под руководством штабс-капитана Лашкевича возвратилась в казарму ровно в час ночи"[125].

По справке охранного отделения только на одной Знаменской площади полицией было в этот день подобрано около 40 убитых и приблизительно столько же раненых, не считая тех, которых демонстранты унесли с собой.

Начавшийся тихо день 26 февраля закончился открытой гражданской войной. Характерно, что 4-я рота запасного батальона Павловского полка, возмущенная участием учебной команды своего полка в расстреле рабочих, открыла огонь по отряду конных городовых. Не поддержанная другими частями, она была сломлена и сдала оружие - лишь 21 человек с винтовками ушли к восставшему народу. Офицеры выловили 19 зачинщиков. Арестованных посадили в Трубецкой бастион Петропавловской крепости. Им угрожал расстрел.

Первый день гражданской войны закончился победой царизма.

К вечеру город был очищен от демонстрантов - "высочайшее повеление" было и на этот раз выполнено.

Но защитники самодержавия не заметили влияния рабочей массы на войска, стрелявшие в демонстрантов. Революционное воздействие пролетариата было значительно выше достигнутой самодержавием победы. Озлобление солдат против своих командиров нарастало с каждым новым залпом. Этого-то "победители" и не заметили, настолько привычна для них была солдатская ненависть.