Чайна Мьевилль - Октябрь [litres]

Несмотря на все это, Ленин, испытывая терпение некоторых левых членов его партии, придерживался своей терпеливой программы «объяснения» оппозиции большевиков по отношению к правящей коалиции и того, что, как он считал, было истинной причиной социальных проблем. На съезде он заявил: «причина анархии» – это «обманные проделки» буржуазии.

Вопреки такой непримиримости, 4 июня министр почты и телеграфа Церетели перед собранием делегатов оправдал сотрудничество Советов с буржуазией. Он сказал, что в настоящий момент в России нет политической партии, которая была бы готова взять власть.

На что из глубины зала прозвучал немедленный ответ.

«Есть!» – прокричал Ленин.

4 июня левое крыло большевиков продемонстрировало свою силу. На Марсовом поле в Петрограде партия провела демонстрацию в честь погибших во время Февральской революции. Военная организация привлекла наряду с кронштадтскими моряками сотни солдат из Московского, Гренадерского, Павловского, Финляндского, 6-го инженерного, 180-го пехотного и 1-го пулеметного полков. Семашко в своей речи от лица Военной организации целенаправленно восхвалял радикализм Кронштадта, обращаясь к аудитории, в числе которой был Крыленко из большевистского ЦК, выражавший опасения и недовольство солдатами, что так раздражало радикалов.

Два дня спустя, на объединенной встрече ЦК и Исполнительного комитета Петроградского Совета, Военная организация вновь предложила организовать вооруженную демонстрацию. В этот раз Ленин был за; Каменев, хоть и осторожно, выступил против, равно как и несколько других членов ИК, включая Зиновьева. Даже Крупская заняла позицию, отличную от ленинской: на ее взгляд, демонстрация не могла получиться мирной, поэтому, учитывая риск выхода событий за рамки партийного контроля, не следовало их торопить.

В конце концов руководители не приняли никакого решения. Оно будет вскоре принято за них.

Партия большевиков была самым крупным и организованным, но не единственным объединением крайне левых. Левее их самих стояли различные по размерам, уклону и влиятельности группы анархистов. Анархизм, определенно не бывший массовым течением, пользовался тем не менее точечной поддержкой в разных уголках империи, в том числе в гарнизонах таких городов, как Одесса и Петроград.

Там, в столице, наиболее радикальны и влиятельны были анархо-коммунисты. Некоторые его лидеры – пылкий, неряшливый, харизматичный Иосиф Блейхман, говоривший на родном русском с милым публике «еврейско-американским акцентом» (как выразился Троцкий); или Аснин, уважаемый боец 1-го пулеметного полка, чернобородый бывший вор, обликом напоминавший готического ковбоя: широкополая шляпа, пистолеты и так далее, – пользовались уважением.

В том же хаотическом постфевральском потоке экспроприаций, в котором большевикам достался особняк Кшесинской, эти революционеры захватили и переоборудовали дачу чиновника П. П. Дурново на Выборгской стороне. Ее сады превратились в парк с площадкой для местных детей, а здание было завешено черными знаменами с лозунгами «Смерть всем капиталистам!». Дом стал штаб-квартирой нескольких групп, включая районный союз пекарей, объединение нескольких крайне левых эсеров-максималистов и анархо-большевистский коллектив, громко именовавший себя Советом петроградской народной милиции. Чтобы улучшить условия печатания своих листовок, 5 июня он постановил отправить 80 вооруженных членов на занятие типографии правой газеты «Русская воля». Спустя всего день два полка с легкостью выдавили их. Но власти были взбешены. Они решили, что не будут мириться с этими анархистами.

7 июня министр юстиции П. Н. Переверзев установил им крайний срок в 24 часа на то, чтобы покинуть поместье. Анархисты призвали на защиту рабочих Выборгской стороны. Показателем их авторитета и исторического момента служит то, что следующий день увидел внушительную вооруженную демонстрацию поддержки. В их защиту вышло несколько тысяч рабочих; приостановили работу 28 заводов.

В Совете сразу же проявились противоречия. Исполком под давлением рабочих делегаций потребовал от Переверзева отменить ультиматум, пока ИК не рассмотрит этот вопрос по существу; одновременно был выпущен призыв рабочим вернуться к работе. В то же время делегаты Всероссийского съезда Советов подавляющим числом голосов проголосовали за полную поддержку и всестороннее сотрудничество с правительством Львова, а также запретили вооруженные демонстрации без санкции Совета.

Такая его приверженность сохранению порядка предоставила большевикам отличную возможность для агитации; партия поспешно перенесла на вечер того же дня, 8 июня, дискуссию между ЦК, Петроградским комитетом, Военной организацией и представителями полков, профсоюзов и заводов относительно предложения Военной организации. Теперь 131 голосом против 6 с 22 воздержавшимися участники встречи согласились с тем, что момент был благоприятен для организации демонстрации.

Масштаб этого большинства, однако, не отменял тревоги. На вопрос о том, склонны ли люди в целом выйти на улицу и не выйдут ли массы против оппозиции в Совете, ответы были намного менее однозначны. По первому пункту большинство ответило утвердительно, но лишь 58 голосами против 37 с почти таким же количеством воздержавшихся (52), как и голосовавших за. По второму вопросу перевес был крошечным: 47 против 42. Но на этот раз среди не отличавшихся апатией активистов воздержавшихся было почти столько же, сколько проголосовавших за и против вместе – 80. Голосование показало огромную неуверенность в исходе демонстрации в случае неодобрения ее со стороны Совета.

Тем не менее решение было принято. Манифестация должна была начаться в 2 часа пополудни в субботу 10 июня; другими словами, на ее организацию оставался лишь один день. Призыв необходимо было распространить следующим утром. Наскоро был подготовлен специальный выпуск ежедневной газеты Военной организации «Солдатская правда» – более прямого и резкого издания, рассчитанного на менее образованного читателя, нежели «Правда», – с маршрутом, инструкциями и лозунгами. Основным требованием должно было стать уничтожение двоевластия и передача всей власти Советам.

В ту же ночь, по другому делу, власти арестовали редактора фронтовой газеты Военной организации большевиков «Окопная правда» Хаустова и обвинили его в измене за направленные против наступления публикации. Как мы увидим, его задержание не обойдется без последствий.

Естественно, анархо-коммунисты полностью поддержали грядущую демонстрацию. Позднее тем же вечером о планах были осведомлены межрайонцы; поддержав Троцкого, а не Луначарского, они проголосовали за присоединение к подготовке манифестации. По всей столице в военных частях и на фабриках большевистские агитаторы ставили на голосование резолюции за выход на улицы – и в большинстве случаев проводили их; не в последнюю очередь потому, что призыв большевиков передать всю власть Советам, где они были меньшинством, казалось, не был узкопартийным.