Герцель Новогрудский - Товарищи китайские бойцы

Заметка в «Коммунаре» со всей очевидностью свидетельствовала: ветеран гражданской войны из Таганрога ошибался, когда говорил, что Жен Фу-чен уехал в Китай.

Продажная буржуазная печать, существовавшая в Советской России некоторое время после Октябрьской революции, сделала китайских тружеников объектом грязной клеветы, обвиняла их в шпионаже. Созданный Советским правительством Комиссариат по делам печати всячески боролся с этим. Здесь уместно привести заметку, опубликованную 17 марта 1918 года в «Известиях Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов».

«„Новая петроградская газета“, — говорилось в заметке, — привлечена к суду союзом китайских граждан за напечатание статьи Фомы Райляна, в коей китайцы, проживающие в Петрограде, обвинялись в шпионаже в пользу Германии. По мнению китайских граждан, этой статьей китайцам нанесено оскорбление, причем они усматривают в факте помещения вышеупомянутой статьи провокационную попытку натравить читателей газеты на китайских граждан».

О героическом подвиге одного из китайских бойцов 74-го полка вспоминает старый шахтер ветеран гражданской войны П. Кусков: «Дело было в мае тысяча девятьсот девятнадцатого года под Ясиноватой. Получилось так, что наш красноармейский отряд 74-го полка попал под огонь деникинцев с двух сторон. Стало невмоготу, а отходить без прикрытия нельзя — перестреляют всех.

Был с нами китаец. Он пришел в отряд недавно. Мы даже не знали его имени.

Он сказал нам: „Ничего, я останусь…“ — укрылся за скирдой соломы и открыл по деникинцам огонь. Атака белогвардейцев задержалась, мы успели выйти из-под обстрела. Безыменный китайский товарищ отдал свою жизнь за нас. Вечная ему память».

Мы разыскивали Лау Сиу-джау…

И вот, приехав в Тбилиси, узнаем, что журналист М. Давиташвили восстановил историю семьи китайского чаевода Лю Цзун-чжоу, положившего начало разведению культуры чая в Аджарии, и что сыном этого чаевода был председатель Всероссийского союза китайских рабочих Лю Цзе-жун.

Лю Цзе-жун… Но ведь мы знаем, что председателем этого Союза был революционер по фамилии Лау Сиу-джау?..

Небольшая консультация у китаистов, и сомнения отпадают: по-разному звучащие на русском языке фамилии в начертании иероглифов выглядят одинаково. Это одно и то же лицо.

Там же, в Тбилиси, из письма, присланного Лау Сиу-джау, узнаем, как сложилась его судьба. В 1921 году он вернулся в Китай, преподавал в Пекинском университете русский язык. В настоящее время — член комитета по договорам при Министерстве иностранных дел и редактор нового русско-китайского словаря.

Стоит рассказать в нескольких словах о третьем поколении семьи славного китайского чаевода. Старшая дочь Лау Сиу-джау преподает русский язык; один сын, окончив Московский авиационный институт, работает старшим инженером Пекинского аэропорта; второй сын по окончании Московского медицинского института стал хирургом Пекинского госпиталя; младшая дочь, окончившая Московский художественный институт, преподает в Пекинском художественном институте.

В политотделе V армии, откуда вышел этот документ, находился тогда замечательный чешский писатель Ярослав Гашек. Он принимал деятельное участие в работе среди китайцев, выступал на митингах китайских трудящихся, занимался изданием агитационной литературы. «На мне лежал груз различных серьезных обязанностей, — сообщал Гашек в письме к друзьям. — Теперь еще на мне сидит РВС армии, чтобы я издавал корейско-китайский журнал. Тут уж я абсолютно не знаю, что буду делать. Китайцев я организовал, но по-китайски знаю очень мало и из 86 тысяч письменных знаков в китайском языке знаю всего-навсего 80».

Осетинские крупные землевладельцы.

О помощи заманкульцев китайским бойцам, бродившим в окрестных селах, нам рассказали жители Заманкула Хизбачир Карсанов и Мурты Кастуев. Они пришли к нам после того, как мы выступили в Орджоникидзе по радио и обратились к радиослушателям с просьбой поделиться с нами воспоминаниями о китайских добровольцах, воевавших некогда в Северной Осетии. На нашу просьбу откликнулись тогда десятки людей.

О клише для изготовления фальшивых пятирублевок, обнаруженном в здании английской миссии, см. книги М. С. Тотоева «Очерк истории революционного движения в Северной Осетии 1917–1920 гг.» и профессора И. Разгона «Орджоникидзе и Киров и борьба за власть Советов на Северном Кавказе». В последней использованы документы V тома материалов секретариата Главной редакции «Истории гражданской войны в СССР».

Укрывать китайских добровольцев и спасать их от белогвардейской расправы гойтинцы считали для себя делом чести. Китайцам платили добром за добро. Старый грозненец, участник гражданской войны Илья Васильевич Гречкин рассказывал нам, что в августе 1918 года, когда белоказаки грозили гойтинцам гибелью, из Грозного на защиту чеченского аула была переброшена часть батареи, в которой служил Гречкин, а для прикрытия ее — китайская рота в сто пятьдесят штыков.

Действуя сообща, местный чеченский отряд, русские артиллеристы и китайские добровольцы заставили белоказаков отступить от аула.

См. газету «Заря Востока» от 14 августа 1922 г.

См. газету «Правда» № 222 от 15 октября 1918 г.

Воспоминание о гостеприимстве астраханцев навсегда сохранилось в памяти бойцов XI армии. Ровно через год после Мартовской «Недели помощи раненым и больным бойцам Красной Армии», когда участники зимнего перехода через степь вели сокрушительное наступление на деникинцев, в адрес Астраханского губисполкома пришла телеграмма:

«Красные бойцы XI армии шлют свой боевой привет астраханскому пролетариату. Шествуя победоносно по Северному Кавказу, XI армия твердо помнит 18 год, когда она, усталая, больная, раздетая и голодная, вынуждена была отступить под натиском противника по безмерным астраханским степям в красную Астрахань, где нашла братский приют у астраханского пролетариата.

Захваченный у противника бронепоезд „Терек“, державший в когтях белых грозненскую нефть, назван нами „Красной Астраханью“».

Стоит напомнить, что в пулеметной команде этого самого бронепоезда, участвовавшего в освобождении Баку, служили Цзи Шоу-шань, которого спасла «русская мама», и еще несколько китайских бойцов.

Недавно советская общественность воздала должное бойцам героического батальона Ян-чжуня. В городе Морозовске (бывшая станица Морозовская) над братской могилой, где похоронено двести китайцев красноармейцев, погибших в этих местах в боях с белоказаками, установлен шестнадцатиметровый обелиск. На его лицевой стороне на русском и китайском языках высечена надпись: «Здесь похоронены красноармейцы китайского батальона 292 интернационального Дербентского полка, погибшие в боях за власть Советов в районе станицы Морозовской в июне 1919 года».