Михаил Артамонов - История хазар

По данным письма хазарского еврея, предводителя русов, погибшего в Персии, звали Хельгу - Олег. Ему же он приписывает нападение на Самкерц и поход на Константинополь. По другим, не вызывающим сомнений источникам, князем Руси в то время был Игорь.

Существует ряд попыток согласовать показания письма хазарского еврея с данными Русской летописи и византийских источников. Одни исследователи полагают, что наименование князя Руси в письме хазарского еврея является простой ошибкой, что автор спутал Игоря с его славным предшественником Олегом41, другие считают, что путаница произошла не с Игорем, а с его женой Ольгой, третьи думают, что полное имя Игоря было скандинавское Хельги Ингер, что по-русски значило бы Олег Младший, в отличие от Олега Старшего или Вещего 42, наконец, четвертые утверждают, что эпитет Хельги, по-шведски «святой», прилагался ко всем русским князьям и входил в состав их титула и что еврейский аноним пользуется этим эпитетом, не упоминая имени, которое было Игорь 43.

Однако ни одно из этих объяснений не может считаться удовлетворительным, все они представляют собою явные натяжки и не выдерживают критики. Так, например, смешение Хельгу с Игорем невероятно, хотя бы уже по тому, что последний был убит древлянами, тогда как Хельгу погиб в Персии - в Закавказье. Замена в еврейско-хазарском документе Игоря Хельгу не может быть объяснена недостаточной осведомленностью автора, а тем более наличием у Игоря, кроме имени, известного русской летописи, других имен или прозвищ. Зато в данной связи существенный интерес представляет сообщение Новгородской летописи о воеводе Игоря Олеге 44. Хотя этот Олег отожествляется с Олегом - великим князем киевским, не исключена возможность, что в легендарном образе Олега Вещего совместились черты не одного, а двух одноименных персонажей. Можно допустить, что вторым из них и был воевода Хельгу-Олег, приобретший в Хазарии настолько большую известность, что полностью заслонил своего современника - великого князя киевского Игоря. Вместе с тем нет решительно никаких оснований считать Хельгу князем, независимым от Игоря, представляющим какую-то особую Русь, отличавшуюся от Руси киевской и обитавшую где-то, не то в Крыму, не то на Таманском полуострове, так называемую Черноморскую Русь 45.

Поводом для предположений о такой особой Руси служат и путаные известия арабских писателей о трех центрах древней Руси, в особенности указания на пресловутую Артанию46, и те места в договоре Игоря с греками, в которых говорится о князе русском, которому, во-первых, запрещается воевать в Корсунской стране, т. е. нападать на византийские владения в Крыму, центром которых был Херсон - Корсунь, а во-вторых, предписывается защищать эту страну от черных болгар, т.е. тех болгар, которые владели Керченским проливом и с князем которых воевал Хельгу 47. Указывают еще на будто бы содержащееся в договоре противопоставление русского великого князя какому-то другому просто князю, занимавшему подчиненное положение, которому поэтому можно было «запрещать» и «повелевать». Основанные на этих данных заключения нередко подтверждаются археологическими материалами, яко бы доказывающими раннее проникновение и длительное пребывание славян в Крыму и на Таманском полуострове 48.

Однако на самом деле никакого противопоставления великого князя Игоря и просто князя в договоре нет. Он составлен от лица византийских царей, чувствующих себя победителями и поэтому диктующих свою волю побежденному русскому князю. Отсюда и плохо скрытый односторонний характер обязательств и директивный тон договора. Ни о каком подручном князе Игоря в договоре нет и речи, следовательно, ни о каком особом русском княжестве в Крыму или на Таманском полуострове, самостоятельном или подчиненном Игорю, из договора заключить невозможно 49.

Как следует из вышеизложенного, князь черных болгар, не застав Хельгу в Самкерце, напал на византийские владения в Крыму и только после этого направился против руси. Если бы русский князь, покинувший Самкерц, оставался на Таманском полуострове или в Крыму, последовательность действий князя черных болгар была бы, несомненно, иной. Он не мог бы открыть военные действия против Византии, оставив у себя в тылу русское войско. Ясно, что Хельгу предводитель не какой то особой руси, а все той же руси киевской, которая в это время уже являлась решающей силой Восточной Европы. Для того, чтобы нападать на византийские владения в Крыму или, наоборот, защищать их от нападений черных болгар, у руси вовсе не было надобности постоянно находиться в Крыму или на Таманском полуострове50. Русь могла ударить на болгар, а тем более на византийские владения в Крыму, и из Поднепровья, особенно принимая во внимание ее господствующее положение на Черном море, которое именно поэтому и называлось в то время Русским.

Что касается археологического обоснования гипотезы о раннем заселении Крыма и Таманского полуострова славянами, то это одна из археологических фантазий, которые легко порождаются при некритическом заимствовании археологами предположений историков, как и наоборот, в качестве основы для собственных заключений. О славянской принадлежности трупосожжений первых веков нашей эры в Крыму не может быть и речи, тем более что славянская принадлежность сходных погребений Поднепровья, на чем строится заключение, более чем сомнительна, во всяком случае остается не доказанной. Средневековые же поселения Крыма и Тамани с кружальной керамикой, украшенной волнисто-линейным орнаментом, которые приписываются славянам, в действительности принадлежит тому же неславянскому населению, которое оставило сходную культуру на территории всей Хазарии, в том числе неоднократно упомянутую салтовскую культуру 51.

Таким образом, Хельгу был не князем мифической Черноморской руси 52, а одним из подвластных великому князю Игорю меньших князей или воевод, вроде упомянутого летописью воеводы Игоря Свенельда, отроки которого были обставлены лучше, чем дружинники самого князя 53. По всей вероятности, он был предводителем тех наемных варяжских дружин киевского князя, о приглашении которых из-за моря сообщается в летописи и которые нельзя было долго держать в бездействии. Эти дружины были связаны с Киевом как со своей базой, но находились в весьма условном подчинении у великого князя, и в погоне за добычей могли на свой риск и страх пускаться в такие рискованные предприятия, каким была попытка завоевания Берда.

В. В. Бартольд обратил внимание на весьма примечательное обстоятельство, а именно, на хронологическое соответствие походов руси на восток с мирными договорами Руси с Византией54. Так, поход 913/4г. состоялся после мирного договора, заключенного Олегом в 911г.55, а поход 943/4г. после прекращения похода Игоря на Византию в связи с заключением соглашения с империей. Еще Куник выдвинул весьма вероятное предположение, что русы, участвовавшие в походе на Берда в 943/4г., представляют собой то наемное варяжское войско, которое Игорь привлек для своего второго похода на Константинополь56. Как известно, на этот раз Игорь дошел только до Дуная, где его встретили византийские послы с мирными предложениями, удовлетворившими претензии князя и положенными в основу договора, утвержденного в 944г. Чтобы вознаградить своих наемников за не доставшуюся им византийскую добычу, Игорь разрешил печенегам, находившимся в составе его войска, напасть на Болгарию 57. Другая часть войска с той же целью направилась к Каспийскому морю.