Николай Головинъ - Мысли объ устройствѣ будущей Россiйской вооруженной силы

"Пѣхотинецъ болѣе, чѣмъ кто-либо другой подверженъ всѣмъ страданiямъ войны: физическимъ и, особенно, духовнымъ. Онъ живетъ въ самой гущѣ ужасовъ, кровавыхъ зрѣлищъ, агонiи, отчаянiя, и въ этой потрясающей обстановкѣ должны дѣйствовать люди съ нервами, ставшими болѣе чувствительными въ условiяхъ современной цивилизацiи".

"Въ награду эти люди не будутъ имѣть нравственной поддержки, которая дается упорядоченной работой локоть у локтя, подобно той, которая имѣетъ мѣсто у артиллеристовъ, обслуживающихъ свое орудiе; они не найдутъ тоже того возбужденiя, которое испытываетъ кавалеристъ, шенкелемъ поднимающiй коня; они не найдутъ также того упоенiя, которое испытываетъ авiаторъ, ищущiй воздушнаго поединка и личной славы. Пѣхотинецъ — это толпа, которая живетъ, страдаетъ, стремится впередъ, впадаетъ въ панику и отчаивается, дерется, умираетъ. Но все это, повторяемъ, анонимно, въ личной безвѣстности, самой славной, но и самой неблагодарной".

Во время войны къ пѣхотинцу наиболѣе примѣнимы слова "сѣрый герой" въ полномъ и въ то же время въ лучшемъ смыслѣ слова. Въ мирное время его работа, также лишенная блеска, присущаго другимъ родамъ войскъ, остается такой-же "сѣрой".

Поэтому для того, чтобы привлечь въ пѣхоту лучшiя элементы, естественно тянущiеся въ артиллерiю, кавалерiю, авiацiю и инженерныя войска, нужно примѣненiе широкихъ мѣръ по улучшенiю быта ея кадроваго состава и внесенiе въ прохожденiе службы этого кадроваго состава освѣжающихъ влiянiй [36] Такими мѣрами могутъ быть: а) лучшiя условiя прохожденiя службы, б) широкое развитiе пѣхотныхъ учебныхъ частей расположенныхъ въ столицахъ черезъ прикомандированiе къ которымъ должны пройти всѣ кандидаты на ротнаго командира, в) стрѣлковыя школы для всѣхъ кандидатовъ въ штабъ-офицеры, г) прикомандированiе для ознакомленiя съ другими родами войскъ. . Иначе будничная служба офицерства полка, забытаго въ захолустьѣ, легко приведетъ къ мрачной картинѣ Купринскаго "Поединка".

Тому роду войскъ, который долженъ на войнѣ проливать больше крови, должно принадлежать въ мирное время самое почетное мѣсто. Въ лицѣ молодыхъ воиновъ, еще не нюхавшихъ пороха, народъ чтитъ тѣхъ героевъ, которые уже положили животъ свой на полѣ брани. Это моральная сторона дѣла, отъ которой прежде всего и зависитъ качество войскъ.

Но и узко-утилитарная сторона дѣла требуетъ также, чтобы современный пѣхотный офицеръ былъ нисколько не ниже по своему общему развитiю и военной подготовкѣ, нежели, напримѣръ, артиллеристъ или инженеръ.

Пожтому, бывшее до войны правило, по которому въ артиллерiйскiя и инженерныя училища подбирали кадетъ, имѣвшихъ лучшiе баллы, являеся вреднымъ абсурдомъ. Пѣхота не можетъ быть какимъ-то складочнымъ мѣстомъ "пушечнаго мяса". Рѣшительныя побѣды одерживаются только при наличiи отличной пѣхоты.

Опытъ большой войны кореннымъ образомъ измѣнилъ прежнюю точку зрѣнiя на пѣхоту, какъ на нѣчто однородное цѣлое.

Главнымъ и почти исключительнымъ видомъ ея оружiя была винтовка, снабженная штыкомъ, другiе виды оружiя имѣлись въ очень слабой пропорцiи и имѣли ограниченное значенiе. Пулеметы, несмотря на то, что они состояли на вооруженiи пѣхотныхъ полковъ уже 10 лѣтъ (съ Русско-Японской войны), разсматривались, какъ средство боя, имѣющее ограниченное значенiе и влiянiе на тактику пѣхотнаго боя.

До-военные уставы указывали, что пулеметы не должны были вводиться въ бой преждевременно, такъ какъ они считали, что пулеметы не могутъ помочь сближенiю пѣхоты, частично замѣняя артиллерiю. Эти уставы считали, что пулеметы есть только дополнительное средство боя пѣхоты, примѣняемое въ конечной фазѣ боя. Относительно другихъ средствъ пѣхотнаго боя дѣло обстояло еще хуже. На ручныя гранаты смотрѣли, какъ на оружiе, примѣнимое только въ крѣпостной войнѣ [37] Въ этомъ отношенiи исключенiе составляло лишь русское "Наставленiе для дѣйствiй пѣхоты въ бою", изд. 1914 г., предусматривавшее примѣненiе ручныхъ гранатъ и въ полевомъ бою (ст. 87). . О "пѣхотныхъ" пушкахъ и минометахъ не было даже и рѣчи [38] Статья итальянскаго полковника Mercalli въ "Rivista di Artigleria e Genio", 1922 года. .

Такимъ образомъ въ началѣ войны 1914 года пѣхотный баталiонъ былъ "баталiономъ стрѣлковъ". Однородности вооруженiя соотвѣствовало однообразiе организацiи пѣхотнаго полка. Въ тактикѣ эта однородность находила свое отраженiе въ томъ, что наступленiе пѣхоты представлялось, какъ простое, чисто механическое движенiе впередъ , имѣвшее цѣлью овладѣть линiей огня противника съ помощью перевѣса въ числѣ ружей, влитыхъ въ цѣпь, къ перiоду сближенiя на дистанцiи рѣшительнаго ружейнаго огня, и въ числѣ штыковъ, сомкнувшихся въ минуту рукопашной схватки. Изъ двухъ основныхъ элементовъ современнаго боя — огня и движенiя — первому удѣлялось недостаточное мѣсто, а второму придавалось узкое значенiе "маневра тѣлами людей". Вслѣдствiе этого и самое понятiе "маневра" воспринималось лишь какъ усленiе числа ружей на линiи огня. "Маневрированiе огнемъ" было почти исключено изъ поля зрѣнiiя и потому пользованiе огнемъ, какъ правило, выливалось въ форму фронтальнаго и все возрастающаго урагана пуль до полнаго исчерпанiя боевыхъ припасовъ.

Выступившаяъ съ подобной примитивной тактикой пѣхота, оказалась на поляхъ сраженiiй 1914 г. малоспособной къ наступленiю.

Она не могла выполнить своихъ задачъ, потому что въ условiяхъ современной войны очень скоро обнаружилось, что пѣхота, наступая быстро, не успѣваетъ указывать цѣлей своей артиллерiи, такъ какъ хорошая непрiятельская пѣхота оставалась укрытой, ожидая приближенiя на близкую дистанцiю наступающаго; только тогда непрiятельская пѣхота неожиданно обнаруживала себя, ея стрѣлки открывали интенсивный огонь изъ ружей и хорошо размѣщенныхъ пулеметовъ. Въ эту критическую минуту пѣхота наступающаго оказывалась въ обладанiи только огня своихъ ружей, артиллерiя не могла пддерживать, такъ какъ внезапно открывшiяся непрiятельскiя цѣли не могли быть еще ей сообщены, да кромѣ того, изъ опасенiя поражать своихъ, артиллерiя наступающаго часто должна была удлинять прицѣлъ [39] Кромѣ германской полевой артиллерiи, на вооруженiи которой имѣлись легкая гаубица и легкая пушка, обладавшая менѣе настильной траэкторiей. , пулеметы же атакующаго были еще въ тылу, или же, если они и были выдвинуты на линiю огня, то оказывались мало способными къ манерированiю.

Кризисъ, переживаемый пѣхотой въ первые годы войны, оказался и въ нашей армiи и въ армiяхъ нашихъ союзниковъ столь острымъ, что привелъ французскiй генеральный штабъ къ слѣдующей формулировкѣ: "пѣхота занимаетъ только то, что разрушила артиллерiя". Этими словами пѣхота фактически сводилась на роль вспомогательнаго рода войскъ. Кризисъ, переживавшiйся германской пѣхотой, не былъ столь же острымъ, такъ какъ германскiй генеральный штабъ, предвидя пушечный характеръ современной тактики, озаботился оборудованiемъ своей армiи соотвѣтствующими артиллерiйскими средствами, какъ въ количественномъ, такъ и въ качественномъ отношенiи (легкiя гаубицы, полевая тяжелая артиллерiя). Задачи, выпадавшiя на долю германской пѣхоты, при подобныхъ условiяхъ, оказались несравненно болѣе легкими, чѣмъ тѣ, которыя выпадали на долю пѣхоты противниковъ Центральныхъ державъ. Тѣмъ не менѣе и въ германской армiи "кризисъ" пѣхоты существовалъ.