Михаил Постников - Критическое исследование хронологии древнего мира. Восток и средневековье. Том 3

Конечно, «односхемность» обеих династических историй нуждается еще в исследовании и подтверждении, но тот факт, что одновременно в двух противоположных концах света существовали Западная и Восточная империи, производит, бесспорно, определенное впечатление. Поэтому вполне естественней вопрос (не утверждение!) Морозова, не представляет ли вся древняя история Китая «трансплантацию на китайскую почву каких–либо европейских летописей, завезенных туда несторианами или католиками из Европы и только завернутыми в китайскую обложку с перенесением событий с запада Старого света на его восток и с отнесением их времени вспять на много веков?» ([6], стр. 129).

Между прочим, существенным подтверждением мнения Морозова о списанности ранней династической истории Китая (то ли с ее более поздних отрезков, то ли с истории Средиземноморской империи) мог бы служить тот факт, что имена всех китайских императоров являются, даже для китайца, не именами, а своего рода высокопарными титулами: «Спокойная добродетель», «Становление процветания» и т.п. Однако этот факт историками был давно замечен, и они нашли ему объяснение: «… с древнейших времен в Китае был установлен обычай, согласно которому нельзя было писать или произносить настоящие имена императоров, не только царствующих, но даже и умерших. Вместо имени при вступлении на престол каждый император принимал какой–нибудь псевдоним… Под этим псевдонимом (девизом) император и был известен своим подчиненным.

Девизы менялись не только при вступлении на царствование нового императора, но также в связи с крупными историческими событиями» ([125], стр.29). Какой все это открывало простор для апокрифирования, читатель может вообразить сам.

По совокупности всех обстоятельств можно считать установленным, что реальная династическая история Китая нам известна примерно с конца VI века нашей эры,когда Китай был объединен под властью династии Тан. Ее, по–видимому, и следует считать первой династией Китая. От предыдущей (явно мифической и, повидимому, списанной с Рима) династии Цзинь эту династию отделяет уже знакомый нам разрыв исторической ткани, трехвековой период смут, иностранных завоеваний и междоусобных войн, после которого культурная и политическая история Китая началась «заново».

Конечно, весь наш анализ истории Китая весьма односторонен и неполон, поскольку в основном мы (вместе с Морозовым) ограничились обсуждением лишь китайской астрономии. По аналогии с Египтом хотелось бы, например, более подробно изучить династический поток китайских императоров и в нем самом обнаружить свидетельства списанности. Однако мы не обладаем для этого необходимой информацией.

Тем не менее, основной вывод, касающийся апокрифичности древней истории Китая, даже нашим односторонним и неполным анализом установлен достаточно надежно, особенно, если иметь в виду все сказанное выше в предыдущих главах.

Итак, и в Китае мы не смогли проникнуть за барьер IV века.

В качестве дополнительного штриха (и пищи для самостоятельных размышлений и дальнейших выводов) можно добавить, что хотя по официальной версии Конфуций жил в IV веке до н. э., но только «… в период Сунской династии (960—1279 гг.) конфуцианство стало официальной идеологией» ([125], стр.127), то есть через полторы тысячи (!) лет после Конфуция. Очевидно, что это и было время зарождения конфуцианства, т.е., если хотите, «время, когда жил Конфуций». Это вполне согласуется с общими религиозно–феодальными теоретическими концепциями конфуцианства.

Джавахарлал Неру в своем «Открытии Индии» пишет: «В отличие от греков, китайцев и арабов древние индийцы не были историками. Это… затруднило нам установление дат или точной хронологии. События набегают одно на другое, переплетаются и создают страшную путаницу. Лишь постепенно современные историки находят ключ к лабиринту индийской истории. Собственно говоря, единственной старинной исторической книгой можно считать «Раджатарангини» Калханы, историю Кашмира, написанную в 12 веке н. э. В остальном вам приходится обращаться в поисках случайных намеков к воображаемой истории в эпических произведениях и других книгах, к некоторым старым документам, к надписям, художественным и архитектурным памятникам, к монетам и к обширной санскритской литературе, а также, конечно, к записям иностранных путешественников, посетивших Индию, а именно греков и китайцев, а в более поздний период — арабов.

Это отсутствие исторического чувства не отразилось на массах, ибо… они черпали свои представления о прошлом из преданий, мифов и легенд, передававшихся из поколения в поколение. Эта воображаемая история, смесь фактов и легенд, приобрела широкую известность и дала народу прочную и постоянную культурную основу (а также, — добавим, легла в основу общераспространенных представлений об Индии и ее истории. — Авт.)…

Влияние науки и современного мира привело к более внимательному отношению к фактам; появилась способность критиковать и взвешивать данные, ее принимая на веру предания только потому, что это предания… Но и сейчас мы удивительно быстро поддаемся влиянию преданий, причем даже высокообразованные люди теряют способность критически мыслить…

Совсем недавно мы наблюдали многозначительный и показательный пример этого столкновения между критическим воззрением и националистической верой в предания. На большей части территории Индии придерживаются календаря викрам самват. Он основан на солнечном времени, но месяцы являются лунными… Викрам или Викрамадитья, с именем которого связывают календарь, издавна считается великим героем народных преданий… национальным героем, положительным идеалом правителя… Имя Викрамадитьи, подобно имени Цезаря, стало своего рода символом и титулом, и многие последующие правители присоединяли его к своим именам…

Но кто же был этот Викрам и когда он жил? С точки зрения истории все это представляется весьма туманным. Около 57 года до н. э., когда должна была начаться эра викрам самват, нет следов, которые указывали бы на существование такого правителя. Однако в 4 веке н. э. в Северной Индии был некий Викрамадитья… Полагают…, что все легенды относятся к нему… Но все это туманно и недостоверно.

Самым поразительным во всем этом являются старания высокообразованных индийцев подтасовать исторические факты, чтобы как–то связать легендарного героя Викрама с летоисчислением, начавшимся 2000 лет назад…

Влияние националистических побуждений и мнимонациональных интересов на изложение или изучение истории характерно не только для индийцев. (Мы это видели выше на примере Китая. — Авт.). Каждой нации и каждому народу, видимо, свойственно это желание позолотить и подправить прошлое и исказить его в свою пользу… Но нам незачем обращаться к прошлому, чтобы найти примеры подтасовки истории во имя определенных целей и поддержания чьих–то домыслов и предрассудков. Настоящее изобилует такого рода примерами, а если можно исказить настоящее, свидетелями и участниками которого мы сами являемся, то что же сказать о прошлом?» ([131, стр. 104—106).