Михаил Постников - Критическое исследование хронологии древнего мира. Восток и средневековье. Том 3

Второй важнейший бог индуизма — это Шива. «Мы видим в нем суровое и страшное божество: бога разрушителя… Ужасна его сила и… он угрожает людям всякого рода бедствиями». ([85], т.2.стр.139). Тем не менее, его имя значит «милостивый» и «для того, кто его умоляет, он может выказать себя милостивым и благосклонным избавителем и спасителем, который награждает счастьем и отклоняет скорбь; он может явиться даже веселым путником, который, охотясь, бродит по горам, сопровождаемый развратной пьяной толпой, сам предаваясь вину и пляске с женщинами» ([85], т.2, стр. 139—140). Последний облик Шивы сближает его с Вакхом–Дионисом. Но Шива почитается также как вдохновитель аскезы и во многих других образах.

«Одновременное почитание и сопоставление как равных Вишну и Сивы (другая транскрипция имени Шивы. — Авт.) привело к частому смешению обоих культов и даже к соединению обоих богов… они выступают вместе с Брамой в форме некоторого триединства, Тримурта, где абсолютное проявляется в Браме, как творце, в Вишну, как охранителе, и в Сиве, как разрушителе и обновителе» ([85], т.2, стр.142). Таким образом, как и в ведической религии, в индуизме настойчиво выплывает христианская идея троицы.

Под древнеиндийским эпосом обычно понимают две обширные поэмы: «Махабхарату» (около 100 тысяч двустиший) и «Рамаяну» (около 24 тысяч двустиший). В этих поэмах причудливо переплетены воинские сказания, архаические мифы, брахманические легенды, героические предания, политические и этические трактаты, философские диалоги, притчи, басни и зачатки первобытной космологии. Они играют основополагающую роль в религии индуизма и «…используя напрашивающуюся, но, конечно, не вполне точную аналогию, можно сказать, что если Веды в духовной жизни Индии явились Ветхим Заветом, то роль Нового Завета выпала на долю «Махабхараты» и «Рамаяны» ([127], стр.7).

Когда были написаны эти поэмы? Современный индийский писатель Нарайан, выражая традиционные индуистские представления, пишет, что «при попытке установить даты создания «Рамаяны», «Махабхараты» или пуран — книг–прародительниц всей индийской мифологии, исследователю приходится иметь дело скорее с геологическими (?! — Авт.) эпохами, чем с историческими. Относительно вед распространено мнение, что они существовали вечно… О древности пуран можно судить по тому, что они упоминаются в Ведах. Некоторые специалисты по санскритской литературе считают, что «Махабхарата» была создана в 3000 году до н. э., а «Рамаяна» еще раньше». ([147], стр. 14). Естественно, что редактор русского перевода книги Нарайана, советский исследователь А.Я.Сыркин, необыкновенно высоко оценивающий в целом труд Нарайана, вынужден «внести некоторые хронологические коррективы» (в три с половиной тысячи лет!). По Сыркину (см.[147], стр.5—4) «Махабхарата» складывалась примерно (!) между IV в. до н. э. и V в. н. э., «Рамаяна» же, вероятно, несколько уступает в древности «Махабхарате». Что же касается пуран, этих «прародительниц всей индийской мифологии», то мы с удивлением узнаем, что «есть основания датировать «Шива (иначе «Вишну») пурану» периодом около IV—VI вв., а «Девибхачавата (иначе «Бхалавата») пурану» — около X в.» (подчеркнем, нашей эры!).

Из других источников, более подробных, мы узнаем далее, что «…А.Хольцман полагал, что завершающая редакция «Махабхараты» состоялась где–то в 900—1100 гг. н. э.» ([127], стр. 135). Правда, дальше там же пишется, что «… как показали более поздние исследования и открытия, его датировка малообоснованна». Почему же? Оказывается, что «В качестве священной книги и авторитетного религиозного трактата (т.е. именно с той идеологической окраской, которая характерна для «нашей» «Махабхараты») «Махабхарату» знают индийские надписи V—VI вв. н. э….» (там же). Таким образом, мы видим, что, во–первых, датировка «Махабхараты» оказывается не самостоятельной, а зависит от датировки упомянутых «индийских надписей». Во–вторых, достаточна ли ссылка на «ту же идеологическую окраску», чтобы утверждать совпадение «Махабхараты» V века с «нашей»? Правда, эти надписи приводят и некоторые подробности, поддерживающие это отождествление. Например, они называют того же мифического автора этой поэмы (Вьясу) и утверждают, что «Махабхарата» есть «собрание из ста тысяч» (по–видимому, стихов). Но, достаточно ли даже это?

О «Махабхарате» упоминают также некоторые авторы, датируемые VII в. н. э., а также камбоджийские надписи, датируемые приблизительно тем же временем. На этом основании современные авторы приходят к выводу, что «… окончательное формирование (а вместе с ним и письменную редакцию) первого древнеиндийского эпоса следует, по–видимому, отнести не позже чем к 400 г. н. э.» ([127], стр. 137), причем вплоть до XII века (и возможно, что и позже) текст «Махабхараты» подвергался непрерывным видоизменениям. «По всей вероятности стадия относительной фиксации того текста поэмы, с которым имеют дело современные исследователи, была достигнута только в результате усилий ее средневековых комментаторов» ([127], стр.137).

Обратим внимание, что в совершенно аналогичной ситуации с Библией тот же вывод Морозова встречается в штыки!

Современные исследователи, не желая отказаться от представления о четырехтысячелетней древности индуизма, полагают, что V веку н. э. принадлежит только «письменная фиксация» поэмы, имеющая якобы тысячелетнюю устную традицию. Вопрос об эвиденциарной значимости традиции вообще и устной традиции в частности мы уже обсуждали в эпилоге к тому 1. Все высказанные там общие соображения применимы, конечно, и к «устной традиции» индийского эпоса. Таким образом, оставаясь на почве документальных фактов, мы принуждены датировать создание «Махабхараты» V веком нашей эры. Впрочем, как мы видели, свидетельства, относящие поэму к V веку, не очень–то уверенны. Надежнее будет считать, что где–то около V века (или несколько позже) создалась первая, краткая редакция «Махабхараты», которая, постепенно пополняясь и разрастаясь, приобрела приблизительно современный вид к X—XI векам.

Что же касается датировки другой древнеиндийской эпической поэмы «Рамаяны», то «…Публичное чтение «Рамаяны»… описано в камбоджийской надписи около 800 г. н. э., а все упоминания о ней и ее авторе Вальмики у индийских и иноземных авторов не восходят к периоду более раннему… Поэтому кажется естественным представить себе, что окончательное формирование и письменное закрепление текста «Рамаяны» проходило параллельно во времени с фиксацией «Махабхараты». Однако… в то время как «Рамаяна» никак и нигде не говорит о другом эпосе, его авторе и героях, «Махабхарата» несколько раз называет по имени Вальмики, ссылается на его поэму и в отдельных своих эпизодах, как кажется, даже опирается на ее текст» ([127], стр.140). На этом основании была выдвинута версия, что фиксация текста «Рамаяны» произошла на один—два века ранее «Махабхараты», но, как заключает П.А.Гринцер, подробно рассмотревший этот вопрос, «аргументы, призванные подтвердить ту точку зрения, что дошедший До нас текст «Рамаяны» сложился на одно—два столетия ранее текста «Махабхараты», или сами оказываются уязвимыми, или, по крайней мере, им могут быть противопоставлены не менее веские аргументы прямо противоположного свойства» ([127], стр.147).