Григорий Бонгард-Левин - Индия в древности

Сказание о риши Шунахшепе, наиболее древняя и подробная версия которого содержится в «Айтарея-брахмане» (VII.13–18), заслуживает того, чтобы на нем остановиться подробнее. У царя Харишчандры, имевшего сто жен, не было сыновей. Он вознес молитву богу Варуне с просьбой даровать ему сына и обещал принести его в жертву. А когда в скором времени у него родился сын Рохита, он под разными предлогами откладывал исполнение своего обещания. Рассердившись, Варуна наказал Харишчандру, наслав на него страшную болезнь — водянку. Однажды Рохита встретил бедного брахмана Аджигарту, отца троих сыновей, и предложил ему продать одного из них за сто коров, дабы принести того в жертву. Аджигарта согласился, но поставил условие, чтобы это был не первенец, жена его потребовала, чтобы это был не младший сын, и они договорились продать среднего — Шунахшепу.

Наступило время совершения обряда, но никто не хотел привязать Шунахшепу к жертвенному столбу. Наконец это сделал Аджигарта за дополнительную плату — сотню коров. Наступило время заклания жертвы, однако желающего выполнить это не нашлось. Опять вызвался отец Шунахшепы — еще за сотню коров. Тогда несчастный обратился с молитвой к Праджапати, Агни и другим богам. По мере того как он произносил их имена, с него по милости богов, внявших его мольбам, спадали путы и излечивался царь Харишчандра. В результате Шунахшепа остался жив. Аджигарта предложил сыну вернуться в семью, но тот отказался, был усыновлен риши Вишвамитрой и сам стал риши [531] В пуранах сохранилось предание, что риши Вишвамитра, мучимый голодом, тоже продал одного из своих сыновей в рабство за сто коров (D.R.Patil. Cultural History from the Vāyu Purāṇa. Poona, 1946, с 39). .

Показательно и предание, поистине с эпической простотой изложенное в «Махабхарате» (I.148). Пандавы во время своих скитаний остановились в городе Экачакре, в доме небогатого брахмана. Оказалось, что неподалеку обитал страшный людоед — ракшаса, который периодически брал с жителей на свое пропитание одну повозку риса, двух буйволов и человека. Жители платили эту дань по очереди. К моменту прибытия Пандавов как раз наступила очередь приютившего их брахмана. Он должен был сам идти к ракшасе или послать кого-нибудь из членов семьи, ибо не имел средств, чтобы купить человека.

Сколь бы сказочными по форме ни были эти и подобные им предания, они, вероятно, отражают реальные явления того отдаленного времени. Данные источники позволяют прийти к выводу, что возникшее еще в недрах первобытного общества рабство в ведийскую эпоху, во всяком случае в поздневедийский и эпический периоды, претерпело существенные изменения и приобрело законченную форму: отныне человек мог не только стать собственником другого человека, но и сделать его объектом имущественной сделки — купли-продажи [532] Человек, приравненный к скоту, упоминается в «Чхандогья-упанишаде» (II.6 и 18). Подробнее см.: W.Rau. Staat und Gesellschaft im alten Indien, с. 46–48. .

В текстах гораздо чаще упоминаются рабыни, чем рабы. Вероятно, первых было больше. Такое же положение наблюдалось и в других странах: рабынь, особенно имеющих детей, легче было удержать в повиновении; число рабов-мужчин возрастает лишь с консолидацией класса рабовладельцев и укреплением государственной власти. Не исключено, что сведения о преобладании рабынь в ранний период свидетельствует о домашнем характере рабства, о сфере применения рабского труда [533] См.: Romila Thapar. Ancient Indian Social History, с. 110. .

В научной литературе нередко встречаются утверждения, что уже в ведийский период рабы широко использовались в различных сферах экономики [534] «Dāsas (рабы) и dāsīs (рабыни) выполняли почти все работы, для которых обычно должны были наниматься свободные работники» (The Vedic Age, с. 435). , в частности обслуживали хозяйства знати [535] Например: The Cambridge History of India. Vol. 1, 1922, с. 128. . Утверждения эти основываются на косвенных данных, прямые отсутствуют. Материалы о характере использования труда рабов слишком скудны [536] В «Атхарваведе» (V.22.6 и 7; XII.3.13) говорится о том, что рабыня использовались на помоле зерна, подноске воды. и не позволяют сделать какие-либо определенные выводы.

Дети от свободного и рабыни не обязательно оказывались в рабском состоянии. Так, сын рабыни Каваша стал даже риши [537] Айт. — бр. II.19. (ему приписывается авторство некоторых гимнов «Ригведы» — X.30–34).

Укрепление института рабства ускоряло установление гражданских связей, развитие государства и права, формирование новых норм морали. Отношения между людьми все чаще начинают определяться тем, что один человек с полного согласия остальных и на законном основании может купить, подарить или убить другого, даже соплеменника, даже члена семьи — рождается общественный строй, в корне отличный от первобытнообщинного. Впрочем, развитие рабства имело побочное, но очень важное последствие: человек как рабочая сила приобретает все бóльшую ценность и потому прекращается практика человеческих жертвоприношений.

Теперь уже почти ни у кого не вызывает сомнения, что подобная практика существовала [538] Такого рода попытки демонстрируют главным образом старые работы, принадлежавшие перу индийцев (R.Ch.Dutt. A History of Civilization in Ancient India. Vol. 1. L., 1893, с. 247; M.N.Dutt. The Dharma Śāstra. Vol. 2. Calcutta, 1908, с. 175). См. также: Б.Л.Смирнов. Махабхарата. IV. Аш., 1959, с. 19. . Гимн «Ригведы» «Пурушасукта» (о принесении в жертву мифического вселенского человека Пуруши — X.90) мог появиться только в обществе, знающем человеческие жертвоприношения [539] Следует иметь в виду, что X мандала «Ригведы» самая поздняя и, возможно, была включена в сборник гимнов уже после его оформления (см.: Ригведа. Избранные гимны. Пер., коммент. и вступит. ст. Т.Я.Елизаренковой, с. 28–29; N.J.Shendе. The Purusha-Sūkta (RV X.90) in the Vedic Literature. — «Journal of the University of Poona». Humanities Section, 1965, № 23, с. 45–51. . В ведийской литературе имеется несколько описаний такого обряда [540] См.: Вадж.-с. XXX.5–2; Шат. — бр. I.2.3.6–7; XIII.6.2 и сл. , хотя в некоторых случаях он носил, возможно, символический характер.

Человеческим жертвоприношением сопровождался и ритуал освящения жертвенного алтаря [541] Он подробно описан в «Шатапатха-брахмане» (VI.2.1.2 и сл.). . Головы убитых при этом человека, а также коня, быка, барана и козла закладывались в основание алтаря, а кровь смешивалась с глиной, из которой изготовлялись кирпичи. Неоднократно подчеркивается, что эти жертвы служат пищей богам.

О принесении в жертву десяти тысяч человек царем Аютанайином упоминается в «Махабхарате» (I.90.19) как об очень давнем событии, и уже эпический герой Кришна в споре с Джарасандхой [542] Царь Магадхи Джарасандха в войнах взял в плен 86 царей и собирался принести их в жертву богу Рудре (Мбх. II.13.62–63); он утверждал, что имеет право поступать с ними таким образом (II.20.7-27). осуждает этот обычай как недостойный. С середины I тысячелетия до н. э. факты такого рода встречаются все реже [543] См. джатаки № 481 (IV.246), 542. Нумерация джатак без специального указания дается по изданию Фаусбелла (V.Fausböll. Jatakas. Vol. 1–7. L., 1877–1897). В случае необходимости в скобках сообщаются номер тома и страница. . Сами древние индийцы отметили это: исчезновение человеческих жертвоприношений они связали с наступлением века Кали [544] P.V.Kane. History of Dharmasfistra. Vol. 3. Poona, с 928–929. .