Константин Кеворкян - Опасная книга. Феномен нацистской пропаганды

Основная идея евангелической церкви того времени — стремление к созданию национальной церкви во главе с имперским епископом. Эта вечно актуальная идея послужила поводом для острой внутрицерковной дискуссии, тон в которой задавали так называемые «немецкие христиане». Именно они определяли облик церковных собраний, щеголяя коричневыми рубашками и активно проповедуя нацистские идеи расового превосходства. На собрании в берлинском Дворце спорта 13 ноября 1933 года они публично выступили с требованиями, которые практически сводились к полной нацификации евангелической церкви и ее основ веры (введение единоначалия, параграф об арийском происхождении, устранение из Библии иудейских элементов). В 1933 году из 17 тысяч протестантских пасторов около 3 тысяч приходилось на долю «немецких христиан» (17).

Их противником считалась другая группа священнослужителей — «исповедальная церковь». В ней состояло примерно столько же пасторов, но поддерживало меньше прихожан. Во главе ее стоял пастор Нимеллер — яркий и необычный человек; интересно, что во время Первой мировой войны он служил командиром подводной лодки. «Исповедальная церковь» выступила против нацификации церкви, отвергла расовые теории и осудила антихристианские идеи Розенберга.

Кризис между спорившими до хрипоты протестантами попытались разрешить путем назначения имперского епископа. 27 сентября 1933 года им стал Людвиг Мюллер. Узнав о его назначении, Гитлер воскликнул: «И почему они назначили захудалого армейского пастора! Я охотно оказал бы ему поддержку. Он много мог бы тогда сделать. Евангелическая церковь стала бы благодаря мне государственной церковью, как в Англии!» (18). И действительно, неавторитетный Мюллер не смог уладить обострявшийся конфликт, брожение среди протестантов продолжалось. Тогда государство приняло одну из сторон конфликта — легко догадаться, что режим поддержал «немецких христиан». 1 июля 1937 года Нимеллера арестовали. В том же году было арестовано 807 пасторов и мирян — активных приверженцев «исповедальной церкви».

А весной 1938 года епископ Мараренс предпринял последний завершающий шаг — приказал всем пасторам своей епархии принести личную клятву верности фюреру и сам подал тому пример. В скором времени этой клятвой связали себя большинство протестантских священников. Таким образом, хотя первоначально в дискуссии между «немецкими христианами» и «исповедальной церковью» большинство протестантов заняли нейтральную позицию, но, в конце концов, они приняли как должное право Гитлера вторгаться в дела церкви и подчинились его приказам.

Используя право государства, соответствующие изменения были внесены, прежде всего, в школьные программы. Обращаясь к Господу Богу, школьники организованно, хором просили его «за народ, за вождя и за себя»: «Сохрани Гинденбурга и Гитлера, твердую опору нашего народа». По мере укрепления политических позиций НСДАП, соответствующим образом менялось и содержание молитв: «Фюрер, мой фюрер, данный мне Богом, оберегай моей жизни дорогу! Родину спасший от лютой нужды, хлеб мой насущный даруешь мне ты. Не покидай, будь со мной много лет, фюрер, мой вождь, моя вера, мой свет! Славься, мой фюрер!» С помощью школьных диктантов ученики зазубривали: «Как Иисус освободил людей от грехов и ада, так Гитлер спас немецкий народ от гибели. Иисус и Гитлер подвергались преследованиям, но в то время как Иисус был распят, Гитлер возвысился до канцлера. В то время как ученики Иисуса оставили его в беде, отрекшись от него, за Гитлера пало 16 товарищей. Апостолы окончили труд своего господина, мы надеемся, что Гитлер сам доведет свой труд до конца. Иисус строил для небес, Гитлер — для Германской земли» (19).

Не удовлетворяясь традиционными верованиями, нацисты пытались создать и свою собственную религию, наподобие современной рун-веры. Еще в 1928 году Геббельс писал: «Национал-социализм — это религия. Нам не хватает ритуала. Национал-социализм должен стать государ­ственной религией немцев». А его подельник Гиммлер утверждал: «Здравый смысл должен подсказывать вам, что за природой и тем чудесным порядком, который существует в мире людей, животных и растений, стоит некое высшее Существо — можете называть его Богом, Провидением или любым другим именем. Если мы откажемся признавать это, то станем ничуть не лучше марксистов. Когда я настаиваю, что все члены СС должны верить в Бога, это не притворство, не уступка... Я не хочу, чтобы меня окружали люди, отказывающиеся признавать высшее Существо» (20).

В развитие этих идей жена генерала Людендорфа — Матильда — организовала «истинно немецкую» новоязыческую церковь «Источник немецкой силы», среди апологетов которой числился влиятельный промышленник Кирдорф. А в Вестфалии целая деревня вышла из церкви, крестьяне объявили себя язычниками, заложили языческое кладбище и на нем воздвигли языческое капище. Возрожденные дохристианские ритуалы оказывали сильное влияние на пропагандистские акции и государственные праздники Третьего рейха — будь то празднование солнцеворота или чествование героев. Порою на этой почве даже в унифицированном нацистском государстве случались конфликты. Так, в деревнях Вестервальда близ Кобленца молодые крестьяне-католики попросту избили язычников из гитлерюгенда, отмечавших на природе что-то пафосно-солнечное.

Можно сказать, что нацисты в своей религиозной политике использовали два момента. Первый — использование уже устоявшихся церковных структур в собственных интересах, в том числе пропагандистских. В качестве примера можно привести строительство в центре Берлина грандиозного православного храма Воскресения Христова, что произвело большое впечатление на верующих, особенно на фоне гонений на православную церковь в СССР и Польше. «Постройка церкви на сред­ства рейха и «Трудового фронта» должна быть пропагандистски использована», — открыто заявили партийные чиновники 18 января 1936 года на межведомственном заседании, посвященном строительству храма (21).

На своих подобные поблажки не распространялись. Неофициально на рядовых партийных функционеров оказывалось сильное давление, чтобы те порвали со своими церквами. Используя борьбу против церкви, нацисты модернизировали общество, навязывая ему свой образ жизни. И не всегда это было во зло. Например, когда речь заходила об эмансипации женщин, что противоречило церковной традиции, рассматривавшей женщину как соблазнительницу и воплощение греховности. «Женщина в предопределенной ее естеством роли не просто прекрасна — она священна. И каждый мужчина должен к ней питать почтение. Она — вершина арийской расы, чистая по своей природе. Она — не слуга немецкого мужчины, но его товарищ и друг по жизни. Наш фюрер вновь возвел женщину на пьедестал, отвел ей подобающее место в жизни нации» (22).