Константин Кеворкян - Опасная книга. Феномен нацистской пропаганды

Подобные тенденции носили объективный характер. Христианство в новых политических условиях не смогло доказать массам свою актуальность, увлечь за собой взбудораженные народы Европы. «Весь пафос индустриальной цивилизации, связанной с технологией, культом огня и силы, эпосом переделки мира, носит не христианский, а титанический характер» (23). Культ героев ослепил тогдашнее общество.

Спорам между церковниками и нацистским государством положила конец Вторая мировая война, актуализировавшая тему сплочения нации. «Война скрывает в себе и без того достаточно воспламенителей. Поэтому приказываю немного прикрутить слишком резкую антицерковную пропаганду. Для этого будет достаточно времени после войны», — констатирует Геббельс. Более того, религиозный фактор использовался весьма активно всеми противоборствующими сторонами, включая атеистиче­ский Советский Союз. Хотя, порою, национал-социалисты все же не могли отказать себе в острых шпильках: «Я запретил всю церковную литературу — из-за нехватки бумаги» (23.3.1941). Как видим, и для мелких пакостей у режима находились архисерьезные доводы.

Примечания к 17-й главе:

1. Эйзенхауэр Дуайт. Крестовый поход в Европу. М.: Воениздат, 1980.

2. Фест Иоахим. Гитлер. Т. 2. Пермь: Алетейа, 1993. С. 295.

3. Шейнов Виктор. Пиар «белый» и «черный». М.: АСТ, 2005. С. 427.

4. Папен Франц фон. Вице-канцлер Третьего рейха. М.: Центрполиграф, 2005.

5. Млечин Леонид. Гитлер и его русские друзья. М.: Центрполиграф, 2006. С. 24.

6. Там же. С. 26.

7. Воропаев Сергей. Энциклопедия Третьего рейха. М.: Локид-Миф, 1996. С. 466.

8. Млечин Леонид. Гитлер и его русские друзья. М.: Центрполиграф, 2006. С. 31.

9. Кунц Клаудия. Совесть нацистов. М.: Ладомир, 2007. С. 231.

10. Гюнше Отто, Линге Ганс. Неизвестный Гитлер. М.: Олма-пресс, 2005. С. 94.

11. Лебен Эрик. Тайная история дипломатии Ватикана. М.: Рипол Классик, 2004. С. 69.

12. Ржевская Е. М. Геббельс. М.: АСТ-пресс, 2004. С. 94.

13. Тиссен Фриц. Я заплатил Гитлеру. М.: Центрполиграф, 2008. С. 195.

14. Керстен Феликс. Пять лет рядом с Гиммлером. М.: Центрполиграф, 2004. С. 201.

15. Шкаровский Михаил. Крест и свастика. М.: Вече, 2007. С. 91.

16. Пленков Олег. Третий рейх. Арийская культура. СПб.: Нева, 2005. С. 313.

17. Ширер Уильям. Взлет и падение Третьего рейха. Кн. 1. М.: Захаров, 2007. С. 342.

18. Шпеер Альберт. Воспоминания. Смоленск: Русич, 1997. С. 149.

19. Кормилицын Сергей. Гитлерюгенд. СПб.: Нева, 2004. С. 200.

20. Керстен Феликс. Пять лет рядом с Гиммлером. М.: Центрполиграф, 2004. С. 200.

21. Шкаровский Михаил. Крест и свастика. М.: Вече, 2007. С. 71.

22. Васильченко Андрей. Секс в Третьем рейхе. М.: Яуза, 2005. С. 115.

23. Кара-Мурза Сергей. Манипуляция сознанием. М.: Алгоритм, 2000. С. 185.

Я бы начал эту главу со слов Виктора Клемперера: «Если бы судьба побежденных была в моих руках, я отпустил бы с миром обычных людей и даже некоторых из вождей, но я бы вздернул всех интеллектуалов, а профессоров повесил бы на три фута выше, чем всех остальных; они болтались бы на фонарях столько, сколько позволили бы соображения гигиены» (1). Гнев очевидца легко объясним, ведь именно нацистские ученые снабдили нацизм идеологическим оружием, без которого никакое движение не может добиться успеха.

В создании человеконенавистнических теорий всегда значительная роль принадлежит интеллектуалам. Так было, есть и, полагаю, будет. В Третьем рейхе академически оформленная дезинформация, обильно уснащенная примечаниями, ссылками, схемами и библиографическими списками, стала респектабельной витриной расовой доктрины нацистов. Еще до прихода Гитлера к власти университеты, и особенно профессура, в основном поддерживали германских националистов. Юристы и учителя немецкого языка и литературы сами были отъявленными националистами. «Особенно рьяными приверженцами «восточников» из этой группы были историки. Академическая общность в целом была рассадником националистической мифологии. Вместо того, чтобы поощрять самокритику и скептицизм, профессора призывали к «духовному возрождению» (2). Их поддержка национал-социалистов усиливалась по мере падения уровня жизни среднего класса, в результате Великой депрессии: в 1933 году каждый третий человек с высшим образованием остался без работы.

После прихода к власти Гитлера национал-социалисты и интеллигенция некоторое время приглядывались друг к другу. Чтобы принудить к сотрудничеству основную массу интеллектуалов, режим провел показательную пропагандистскую кампанию против неких «интеллигентов» и «высокомерных академиков». Сословие «академиков» и «интеллигентов» стали поносить на всех перекрестках, уничижая их вклад в жизнь общества. В частности, руководитель «Трудового фронта» Роберт Лей, выступая на большом собрании рабочих военной промышленности, сказал: «Для меня любой дворник выше всякого академика. Дворник одним взмахом метлы сметает в канаву сотни тысяч бактерий, а какой-нибудь ученый гордится тем, что за всю жизнь он открыл одну-единственную бактерию» (3).

Одновременно научная среда подверглась чисткам от неблагонадежных еврейских и антифашистских элементов. В результате этой политической чистки 1628 доцентов были изгнаны с кафедр и исследовательских институтов. Это составило 9,5 % всего преподавательского состава высших учебных заведений Германии (4). Интеллигенция капитулировала. К осени 1933 года около 960 человек, возглавляемые такими светилами, как хирург Зауэрбух, философ Хайдеггер, искусствовед Пиндер, публично присягнули на верность Гитлеру и национал-социалистическому ре­жиму.

Однако нужно понимать, что кроме конформизма и желания сохранить за собой рабочие места, предоставляемые государством, многими из них двигала искренняя симпатия к национал-социалистическому режиму. Считающийся сегодня классиком философии и социологии Хайдеггер свои письма подписывал исключительно «Хайль Гитлер». Своим студентам-евреям он посоветовал найти себе других преподавателей и отказал им в финансовой помощи. Когда же в 1937 году умер его собственный наставник, Гуссерль, еврей по национальности, Хайдеггер не пришел на его похороны и не прислал соболезнований его вдове.

Являющийся, по всеобщему признанию, одним из самых оригинальных политических мыслителей ХХ века, Карл Шмитт активно поддерживал нацизм и отказывался отречься от него даже после 1945 года. Когда в ночь на 11 мая 1933 года студенты-нацисты устроили показательное сожжение книг неугодных нацистам авторов, Шмитт активно поддержал проведенную акцию. Он публично выразил радость по поводу того, что сжигаются дотла «не-немецкий дух» и «германофобская грязь» декадентской ­эпохи (5).