Александр Багаев - Презумпция лжи

Итого получается, что никейский император собрал под своим началом, сам и с помощью союзников, около 60 000 воинов. Причём в основном — воинов высоко профессиональных, опытных ветеранов и, главное — отличных всадников, что в тяжёлой кавалерии, что в лёгкой.

На юго-восточном фланге латинского мира, аккурат вдоль Босфорского пролива к 1241 г. собралась такая вот впечатляющая армия никейского императора, которому на вполне законных по понятиям тех времён основаниях надо и можно было отвоёвывать у «Европы» назад свою империю. И в составе этой армии как минимум треть — кипчаки (половцы), аланы и монголы.

А чуть дальше на север, на противоположном берегу Чёрного моря в том же 1241-м году, где-то в степях между Днестром и Доном собралась ещё одна армия, тоже нацелившаяся на «Европу» — многовековые союзники византийских императоров «монголо-татары». Числом эдак в 200 000 исключительно всадников. Это — колоссальная для Европы армия. В составе которой тоже основная масса — половцы.

К этому остаётся добавить, что императоры Фридрих и Иоанн были не просто союзниками: дочь Фридриха II Констанция (в замужестве Анна) была замужем за Иоанном III Дукой Ватацем. И оба императора были заклятыми врагами папы римского и всех его гвельфов по всей Европе: у предков Иоанна они вообще всю империю отобрали, против Фридриха развязали незадолго до того чуть ли не форменный крестовый поход.

В результате начавшейся общеевропейской войны в следующие несколько лет большинство сторонников папского престола были союзом двух императоров и монгольского хана разгромлены, а в 1261 г. никейский император вернул себе Константинополь и возродил Византийскую империю. И вот на эту-то войну и пришли в 1237 г. в северную Русь союзники Иоанна III Дуки Ватаца собирать деньги, князей, людей, лошадей — по одной десятой ото всего. И если на английском острове принуждать к этому бремени у папских посланников получилось легко и практически без насилия (просто пригрозили отлучением, за которым могла последовать карательная экспедиция верных папе сил), то на Руси вышло иначе, и принуждать пришлось силой, жестоко.

БЫЛО два периода в истории православной Церкви на Руси, когда её Центр — Константинопольская патриархия — оставалась без защиты императора: первый в 1204–1261 гг., второй — после падения империи в 1453 году.

В XV веке Русь хоть и сначала робко, но начала предпринимать шаги в сторону независимости. Наследники Орды, сохранившие конспиративное название своих пращуров «татары», пытались восстановить былой порядок, но всё закончилось неудачей во время знаменитого стояния на реке Угре. Далее наступило столетие жёсткого противостояния Москвы и татар. Татары, естественно, тут же превратились в трудах московских историков в злейших «врагов народа». Ведь московская Церковь на этом этапе уже нацелилась на независимое бытие в высшем ранге патриархии, и поэтому ей отныне была нужна независимая Россия — Третий Рим. Бывшие же её главные защитники татары с их наивными претензиями на жизнь в рамках старых, освящённых веками договорённостей, назойливо мешали осуществлению проекта. Отсюда и настойчивое подзуживание к разрыву с татарами, к нарушению клятвы и к самовольному возложению на себя царской шапки, которое столь хорошо описано в главах летописей, посвящённых отношениям Церкви и двух Иванов Васильевичей — III и IV.

В 1204 г., после падения Константинополя и исчезновения «сюзерена», в русских княжествах начался точно такой же процесс ухода от наладившейся было системы подчинённого отношения Руси к Византии. Начался он по той же самой простой причине: Византии не стало. Кто-то из князей наверняка должен был в этой новой геополитической ситуации предпочитать независимость для себя и автокефалию для Церкви, кго-то хотел идти в большой европейский союз католиков (папские послы явно зачастили в те десятилетия на Русь) и, видимо, только явное меньшинство сохраняло лояльность к оставшемуся без сильной руки патриарху и опереточному на первых порах Никейскому императору (их ведь таких императоров после падения Константинополя стало четыре и все с претензиями; поди угадай, кто из них сумеет набрать реальную силу и снова встать на ноги; да и сможет ли вообще?).

И потому в момент, когда Фридрих II, Иоанн III Дука Ватац и его монгольские союзники договорились о своём совместном выступлении против папских сил по всем фронтам со всех сторон одновременно, и когда Иоанн III Дука Ватац приступил к собиранию денег, людей и прочего необходимого для войны, не нашлось на Руси охотников участвовать в его предприятии. Нашлись, наоборот, в немалых количествах смельчаки, решившиеся на сопротивление — на поднятие руки на царя . Последствия этого просчёта слишком своевольных князей были самые плачевные и для них самих, и для их подданных. Но для Церкви на Руси монголы с половцами (которых Церковь так и не научилась называть вежливо, по-человечески) стали в те дни, как и для императора, долгожданными союзниками.

Если внимательно читать летописи, то даже после всех правок и редактур, которые проделали, начиная с XVI века, всё равно очень заметно различие между пропагандистской линией по отношению к «монголо-татарам», как суровым, но справедливым исполнителям Божьей кары во время возрождения с их помощью Византии, и линией по отношению к ним же двести пятьдесят лет спустя после окончательного падения империи, когда они превратились в неведомо откуда появившихся безбожных злодеев-агарян.

МНЕ трудно сказать, почему та война 1240-х гг. не вошла в Историю, как Первая мировая война — она по всем признакам именно ею и была. Наверное, у всех главных участников, имевших решающее влияние на пропаганду и решение о том, что должно войти в Историю, а что нет, были свои резоны, чтобы правду о той войне поскорее забыть, а «татар» превратить в исчадие Ада. Более или менее очевидно только одно: надежды на то, что международное сообщество историков эту свою оплошность исправит — мало.

И ещё меньше надежды, что когда-нибудь русские историки отыщут всё-таки, наконец, и расскажут правду о нашей родословной и о том, кто и в какие союзы русских князей зазывал, на что они соглашались или не соглашались, какую, наконец, в итоге выдающуюся роль в Истории сыграли наши предки: и готы-половцы, и славяне, и все прочие народы всех русских княжеств.

Ну и ещё вот после второго, более пристального взгляда на вещи, кажется очевидным, что в своём политическом завещании Александр Невский обращался к своему народу, князьям и дружинникам с очень им всем тогда понятным призывом: не поддавайтесь ничьим уговорам, никогда больше и не думайте вступать ни с кем в союз против (византийского) царя!