Николай Платошкин - Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг.

7 февраля 1968 года Гомулка (которому тогда было 63 года) встретился с Дубчеком в Остраве. На этот раз первого секретаря ЦК КПЧ сопровождал секретарь ЦК по международным вопросам Владимир Коуцкий, от которого Дубчек избавился почти ровно через месяц. Выслушав планы Дубчека, Гомулка неожиданно предложил ему пройтись вдвоем. Беседа шла по-русски (Дубчек понимал и польский язык). Дубчек попытался нащупать выгодную для собеседника тему и начал говорить о политических репрессиях начала 1950-х годов, которые нанесли огромный урон делу социализма в Чехословакии и вызвали нынешнюю неспокойную обстановку в обществе. Теперь все это надо быстро исправлять.

Гомулка тихо ответил, что понимает – в моральном и человеческом смысле реабилитировать жертв репрессий необходимо, но это может привести к «неконтролируемым политическим процессам и может подорвать позиции партии». Эти слова Гомулки оказались пророческими.

Дубчеку такой настрой не понравился, и он списал его на старость польского лидера.

Старым маразматиком и реакционером Дубчек с самого начала считал и лидера ГДР Вальтера Ульбрихта, с которым он даже и не пытался наладить доверительный диалог. В его глазах Ульбрихт был сталинистом и «немецким Новотным». При этом Ульбрихт не только смог оградить ГДР от политических репрессий в начале 50-х, но, как и Кадар, был свидетелем беспорядков в своей стране летом 1953 года, когда навязанный по инициативе Берии из Москвы «новый курс» вызвал недовольство рабочих и едва не привел к крушению социализма в ГДР.

При этом именно Ульбрихт мог похвастаться самыми блестящими успехами в экономике среди всех социалистических стран. Несмотря на разрушения в конце войны и огромные репарации, которые ГДР до 1953 года платила Польше и СССР за всю Германию, к 1968 году Восточная Германия уже обошла по уровню жизни почти не затронутую войной Чехословакию. При этом в ГДР стояло почти полмиллиона советских солдат и офицеров, и страна несла гораздо более тяжелое бремя военных расходов в ОВД, чем Чехословакия.

В 1964 году в ГДР по инициативе Ульбрихта началась экономическая реформа, у которой были примерно такие же цели и методы, как и у реформы Шика. «Маразматик» Ульбрихт первым понял важность компьютеров, и восточногерманский комбинат «Роботрон» скоро обеспечивал электронно-вычислительной техникой все социалистические страны.

ГДР в машиностроении отставала по производительности труда от ФРГ на 20 % [513], но после начала в стране реформы это отставание стало сокращаться. В отличие от реформы Шика, гэдеэровская реформа к 1968 году уже дала неплохие результаты: абсолютный прирост национального дохода в 1966-м был в 3,5 раза больше, чем в 1962-м. Объем промышленного производства за годы реформы вырос на 25 %, причем в основном за счет роста производительности труда в среднем на 6 % в год.

В общении с советскими лидерами Ульбрихт вел себя очень самостоятельно и открыто высказывал несогласие, если думал по-иному.

Как и Гомулка, Ульбрихт с тревогой следил за начавшейся в ЧССР разнузданной антикоммунистической и антисоветской кампанией в СМИ и, конечно, не мог этого одобрить.

10 марта 1968 года посол ГДР в Чехословакии Флорин сообщал в Берлин о положении в ЧССР: «Активность оппозиционных сил в последние дни усилилась и все более принимает открытые контрреволюционные черты. Имеют место и систематические выпады против органов государственной власти, их представителей, против основ социалистического общества и против основных вопросов социализма… Под девизом „борьбы с консерватизмом“ и за „безграничную демократию“ требуется отстранение президента республики, министра национальной обороны, председателя профсоюзов и других товарищей… Противник увеличил свои усилия для того, чтобы развалить армию и элиминировать ее как орган власти. При этом, в частности, используется дело Шейны… Начальник отдела безопасности ЦК Мамула был смещен уже три недели назад. После отставки он совершил самоубийство… Пресса вообще, как минимум центральная пресса, телевидение, радиовещание, ЦТК (государственное информационное агентство ЧССР – Прим. автора.) и ряд журналов находятся в руках враждебных сил…

Однозначно очевидно, что вражеские силы направляются централизованно. Возможно, существует как открытый центр, так и подпольный центр. К личностям открытого центра сегодня уже можно причислить Смрковского… Шика… Гольдштюкера… (председатель Союза писателей – Прим. автора .), Пеликана (директор государственного телевидения), Когоута (писатель)…

До сих пор положение развивается так, как накануне контрреволюционного путча 1956 г. в Венгрии. Разница заключается в том, что партия в районах еще не так развалена, и в том, что ряд товарищей медленно начинают понимать, что это развитие направлено непосредственно против партии… Члены Президиума выступают на различных областных партконференциях. Их выступления до сих пор двойственны, и не предпринимаются попытки мобилизовать (массы) против оппозиционных сил. Вследствие этого партия в настоящее время не руководит борьбой против нападок вражеских сил… Надо рассчитывать на дальнейшее обострение положения…» [514]

Ульбрихт, впрочем, как и Кадар и Гомулка, бил тревогу и предлагал Брежневу немедленно обсудить обстановку в Чехословакии вместе с Дубчеком, чтобы побудить того к активной борьбе против распоясавшейся антикоммунистической оппозиции.

Советское посольство в Праге тоже писало об очень тревожном развитии обстановки в Чехословакии. В донесениях говорилось о формировании правой «группы Шика», в которую якобы входили Черник, Кольдер и Капек (при этом двое последних на самом деле оппонировали «реформаторам»).

Обстановка в Чехословакии стала предметом обсуждения на заседании Политбюро ЦК КПСС 15 марта 1968 года. В Москве, как уже упоминалось, не одобряли готовившуюся отставку Новотного с поста президента, как и ситуацию в стране в целом. Брежнев заметил: «Надежды на Дубчека не оправдываются, он может вылететь, так как события, которые происходят, им мало управляются. Ведь может случиться так, что они снимут Новотного. Они сняли прокурора, начальника КГБ, на очереди Ломский (министр обороны – Прим. автора .), а потом и за Дубчеком дело» [515].

Политбюро посчитало целесообразным обратиться с письмом в адрес Президиума ЦК КПЧ. В нем Б. Н. Пономарев предложил: «…сказать, что у них начался разгул в печати, по радио и телевидению, сказать, что все это направлено на отрыв Чехословакии от социалистического лагеря, от СССР, сказать яснее и подробнее об этом… Сказать в письме и о том, что они находятся рядом с ФРГ». При этом следовало особо подчеркнуть, что «положение действительно очень серьезное». «Методы и формы, которыми ведется сейчас работа в Чехословакии, очень напоминают венгерские. В этом внешнем хаосе есть свой порядок. В Венгрии тоже с этого начиналось, а потом пришел первый, второй эшелон и, наконец, социал-демократы», – таково было заявление Ю. В. Андропова, имевшего за плечами горький опыт венгерских событий 1956 года (Андропов в 1956 году был послом СССР в Венгрии, с 1967-го возглавлял КГБ СССР) [516].