Николай Платошкин - Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг.

Черник обещал Косыгину, что система охраны западных границ ЧССР будет пересмотрена и ужесточена. Естественно, это обещание, как и другие, осталось не выполненным. В июле председатель правительства ЧССР заявил на совещании актива национальных комитетов всех уровней, что в режиме охраны западных границ после января 1968 года вообще ничего не изменилось, за исключением ликвидации «некоторых ненормальностей» [575].

В Москву к тому времени поступала информация, в том числе от министра обороны ЧССР Дзура, что под влиянием кампании против КПЧ и ЧССР в СМИ чехословацкая армия дезорганизуется. В частях постоянно идут митинги, а боевая учеба фактически заброшена.

Было указано с советской стороны и на прогрессирующую дезорганизацию чехословацких органов госбезопасности.

Претензии предъявили Дубчеку и относительно кампании в чехословацких СМИ по обвинению СССР в убийстве министра иностранных дел Чехословакии Яна Масарика в 1948 году. Брежнев прямо сказал: «…этот шум уже затрагивает государственные интересы нашей страны… Если мы до сих пор молчали по этому поводу, то больше молчать не можем… Если так будет продолжаться, то мы не можем согласиться с тем, чтобы выступления против нас, против других братских партий и стран оставались без ответа. Если мы сочтем нужным ответить, то ответим так, что это будет слышно. Ответим и по радио, и в печати, и где угодно. Ответим дружно, всем социалистическим лагерем» [576].

Брежнев и его коллеги по Политбро ЦК КПСС опять подчеркнули, что ЦК КПЧ ничего не делает для того, чтобы контролировать работу телевидения, радио, печати и особенно своего центрального органа – газеты «Руде право».

Ссылки Дубчека на свободу печати и отсутствие цензуры справедливо сочли несерьезными. «Мы спросили чехословацких друзей: как это получается у вас? Вы снимаете одного за другим хороших коммунистов с постов: министра обороны, министра иностранных дел и других. Из 26 министров, входивших до последнего времени в состав правительства Чехословакии, было сразу отстранено 15 министров. Все это делается легко. А вот редактора газеты, который занимается контрреволюционной деятельностью, снять с работы не могут. Мы спросили, почему это так? Ответом было молчание» [577].

Дубчек и здесь юлил, уходил от прямого ответа, ссылался на свободу слова (хотя эта самая свобода не мешала КПЧ осудить в тех же СМИ инсинуации против СССР в связи с «делом Масарика»). В результате этого на свет и появилось 7 мая 1968 года упомянутое выше заявление ТАСС по «делу Масарика». Фактически тем самым СССР впервые как-то ответил на антисоветскую кампанию в чехословацких СМИ.

В результате московской встречи, как отмечал в своих мемуарах Дубчек, стороны остались каждая при своем мнении. Правда, с той оговоркой, что мнение чехословацкой делегации было отнюдь не единым – Биляк фактически солидаризовался с советской позицией. К тому же Дубчек формально обещал Москве и усилить контроль над СМИ, и созвать 11 мая совещание секретарей райкомов КПЧ для координации борьбы против антисоциалистических сил.

На обратном пути из Москвы, в самолете Дубчек, Черник и Биляк торжественно взялись за руки и поклялись быстро навести в стране порядок. Смрковский обещал советской стороне добиться этого в течение месяца.

Смрковский, вернувшись из Москвы, выступил 6 мая на активе МВД ЧССР и призвал активнее бороться с контрреволюцией с опорой на массы. В Москве даже решили, что ошиблись, причислив его к «либералам». Черник, по оценкам советского политбюро, после московских переговоров перестал во всем поддерживать Дубчека и постоянно колебался между «консерваторами» (которых в Москве называли «здоровыми силами») и «реформаторами».

На заседании Президиума ЦК КПЧ после московской встречи Кольдер прямо сказал, что такие организации, как К-231, представляют собой открытую и незаконную оппозицию, и против них надо предпринять административные действия. «Центрист» Дубчек предложил издать как можно скорее закон о реабилитации и тем самым выбить из-под ног К-231 саму основу его деятельности (ведь формально К-231 и создавался, чтобы добиться принятия закона о реабилитации). «Либерал» Шпачек сказал, что если и после принятия закона К-231 не прекратит своей деятельности, то этот клуб надо разложить изнутри, направив туда коммунистов – жертв политических репрессий. При этом чисто формально клуб не существовал, так как не был зарегистрирован МВД. Получалось, что Шпачек рекомендовал коммунистам работать в нелегальной организации.

Млынарж выдвинул еще более «конструктивную идею»: «К-231 – это такая вещь, которая должна затихнуть сама собой» [578].

12-13 мая 1968 года под свежим впечатлением от московских переговоров было созвано общегосударственное совещание актива секретарей районных и областных комитетов КПЧ. Дубчек на нем в основном повторял свои обещания Москве, призывая бороться против правых сил: «…на политическую сцену начинают выходить правые оппозиционные силы с разной степенью антикоммунистической и антисоциалистической направленности… Выдвигаются требования создать оппозиционную партию вне Национального фронта и объединить в ней всех некоммунистов против коммунистов… Мы не можем больше этого замалчивать… антикоммунистические тенденции сегодня пока еще держатся в определенных рамках. Их носители клянутся, что поддерживают процесс возрождения, но они поступают так, чтобы не вызвать открытый конфликт с нашей партией в борьбе за власть… Если возникнет более благоприятная ситуация для этих сил, они перейдут против нас в открытое наступление».

Таким образом, Дубчек говорил то же самое, что и Брежнев. Разница была лишь в том, что «Саша» этими правильными словами и ограничился. Действий, как обычно, не последовало.

Все другие руководители партии выступили на активе еще более резко. Обильно критиковали министра внутренних дел Павла, который ничего не предпринимает против незаконных оппозиционных организаций. Лидер пражской организации КПЧ Богумил Шимон (которого считали «реформатором») охарактеризовал КАН и К-231 как угрозу для компартии. Млынарж выразился следующим образом: «…К-231 – это явление, которого с точки зрения совершенства демократии нет даже у британской королевы, так как это сообщество людей, частично правомерно осужденных, которые самих себя провозгласили осужденными неправомерно» [579].

В заключение работы актива вновь выступил Дубчек и поблагодарил участников за то, что они задали Президиуму ЦК КПЧ верное направление.

В Москве итоги работы актива районных и областных секретарей КПЧ восприняли с радостью, ожидая, что теперь за правильными словами последуют правильные дела. Казалось, что в ситуации в Чехословакии наступил наконец-то перелом.