Александр Стыкалин - Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе

Не уделяя сколько-нибудь значительного внимания анализу социально-экономического положения в Венгрии, политики правящей партии, настроений в обществе, авторы вступительной статьи последовательно и при этом бездоказательно проводят версию о венгерских событиях 1956 года как о «контрреволюционном путче», организованном остатками внутренней реакции при опоре на помощь Запада. Само восстание 23 октября явилось якобы результатом хорошо спланированного заговора, нити руководства которым тянулись за рубеж. Занимавшая монопольное положение в работах, изданных в СССР вплоть до 1988–1989 годов, эта версия была в дальнейшем признана научно несостоятельной и отброшена российской историографией, прежде всего вследствие глубокого изучения большого количества документов, введенных в оборот в 1990-е годы [907]. Составителями рецензируемого сборника документов, судя по вступительной статье, она открыто реанимируется. Ссылки на новейшую литературу носят зачастую формальный характер, историографические достижения последних двух десятилетий игнорируются, в ряде случаев информация некритически берется из работ первой половины 1980-х годов венгерского партийного функционера Я. Береца, выполнявшего политический заказ по разоблачению «контрреволюции» 1956 года, а в 1989 году признавшего свою «необъективность». Это касается данных как о масштабах террора в Венгрии в дни октябрьских событий, так и о деятельности западных спецслужб. Круг конкретных персоналий, олицетворяющих собой западное вмешательство в венгерские дела, за неимением достоверных данных по-прежнему весьма узок, некоторые из них: британский военный атташе Каули или приехавший в Венгрию депутат бундестага ФРГ герцог фон Левенштайн – фигурировали еще в обвинительном деле Имре Надя.

Важно при этом заметить, что данный труд воспринимается как составная часть более широкого проекта, призванного выполнить определенные политические задачи: разоблачить на большом историческом материале непрекращающуюся подрывную антироссийскую деятельность западных, прежде всего американских спецслужб [908]. Если факты не всегда вписываются в концепцию, тем хуже для фактов?

Непредвзятый читатель не может не обратить внимания на противоречие между концепцией, последовательно проводимой во вступительной статье, и содержанием публикуемых документов, по прочтении которых складывается более сложная, неоднозначная, а иногда и совсем иная картина происходившего. Так, из документов явствует, что, вопреки версии о заговоре, пик активности американских спецслужб в Венгрии пришелся отнюдь не на дни, предшествовавшие восстанию 23 октября, а на более позднее время, уже после 4 ноября, когда в условиях присутствия гораздо большего количества советских войск было еще труднее повлиять на ситуацию. При этом реальные масштабы шпионажа и всякого рода подрывной деятельности, проводимой извне, были и в это время явно не велики – в разных донесениях приводятся цифры от 6 до 12 разоблаченных агентов. Многие подозрения относительно «шпионской» работы тех или иных лиц (сотрудников Международного Красного Креста, приехавших в Венгрию с гуманитарными целями; западных дипломатов и журналистов; перебежчиков из Австрии; а также венгерских граждан), их сотрудничества со спецслужбами основывались на предположениях, вовсе не доказанных. И это при всем вполне понятном желании офицеров КГБ показать вышестоящему начальству свою эффективную деятельность по разоблачению вражеской агентуры. Многие из задержанных, как явствует из документов, в том числе иностранные подданные, были вскоре освобождены за неимением доказательств их враждебной деятельности. Наиболее правдоподобными выглядят свидетельства о сборе информации относительно дислокации советских воинских частей в Западной Венгрии в ноябре 1956 года: в Австрии проявляли обеспокоенность, не перейдут ли советские войска границы под тем или иным предлогом, хотя бы в «погоне» за беженцами – в задачи советских спецслужб входило среди прочего противодействие массовому исходу венгров в Австрию, они активно участвовали в осуществлении пограничного контроля [909]. Стремясь к получению разносторонней информации о положении в Венгрии, западные спецслужбы делали главный упор на работу именно с беженцами – на территории Австрии, в лагерях для беженцев. Нельзя, впрочем, отрицать и большого интереса западных военных атташе в самой Венгрии к новой советской военной технике.

Вообще случаи задержки лиц, перебежавших в Венгрию из Австрии, были немногочисленными [910], даже радикально настроенные представители венгерской антикоммунистической эмиграции не торопились на родину, ожидая более решительной помощи Запада «венгерскому делу». Австрийское же правительство проявляло немалую осторожность: венгерские события стали для него пробным камнем политики нейтралитета в соответствии с духом и буквой государственного договора об Австрии 1955 года. Когда бывший премьер-министр Венгрии (в 1946–1947 годах) Ференц Надь приехал в дни событий в Вену, его попросили побыстрее покинуть страну во избежание кривотолков. Не очень поощрялась с австрийской стороны и активность представителей радикальной русской эмигрантской организации НТС на венгерском направлении. Как довольно голословно отмечалось в одном из донесений, «фактически открытая австро-венгерская граница позволила проникновению в Венгрию большого количества реакционного элемента, хортистов и агентуры иностранных разведок» [911]. Однако конкретные факты, приведенные в представленных документах, не дают никаких оснований говорить о массовом проникновении с Запада политически активных лиц, а также агентуры иностранных разведок, даже в условиях хаоса конца октября – начала ноября, когда граница в течение более двух недель действительно была фактически открытой с венгерской стороны. Приводимые в одном из отчетов, адресованных в центр в начале 1957 года, данные о том, что до начала ноября на самолетах Красного Креста было доставлено с Запада в Венгрию 500 путчистов, а через западные границы хлынули многочисленные вооруженные группы, в составе которых было около 4 тысяч (!) хортистских и жандармских офицеров [912]– плод откровенного мифотворчества, ни один из документов, рассматривающих конкретные факты, не подтверждает даже косвенным образом подобные масштабы активности западных спецслужб в Венгрии. Некритическое отношение составителей сборника к информации, содержащейся в некоторых публикуемых документах, отсутствие каких-либо комментариев на этот счет, сопоставления с другими источниками ставят под вопрос их профессиональную компетентность.