Александр Зимин - Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в.

В 1517 г. ответы имперскому послу даны были, после того как Василий III «приговорил с бояры». [1562] ПДС. Т. 1. Стб. 201—202. Боярские комиссии вели переговоры с иностранными представителями, судили различные дела, присутствовали на их докладе великому князю, а иногда были высшей судебной инстанцией. На великокняжеском суде и на докладе великому князю или его детям обычно присутствовали один-два боярина вместе с другими администраторами. [1563] Около 1499—1502 гг. на докладе княжичу Василию Ивановичу присутствовали «бояре» Яков Захарьич и казначей Дмитрий Владимирович (АСЭИ. Т. 1. № 628). Обоих мы встречаем и в 1498 г. на суде Дмитрия Ивановича, внука Ивана III, вместе с окольничим Данилой Ивановичем (Там же. Т. 2. № 416).

Первые сведения о «боярах введенных» в источниках появляются тогда же, когда и о детях боярских, т. е. в начале 30-х годов XV в. [1564] В договорных грамотах 1432/33 г. (ДДГ. № 27. С. 70) и 1434 г. (Там же. № 34. С. 88), в жалованных грамотах 1432—1445 гг. в формуле «сужу яз, князь велики, или мой боярин въведены» (АСЭИ. Т. 1. № 76), 1441 г. (Там же. Т. 3. № 70), 1456 г. (Там же. Т. 2. № 169), 1456—1462 гг. (Там же. Т. 3. № 49, 101, 179) и др. В. И. Сергеевич допускает на основании грамоты Василия II Ивану Шае, что бояре введенные могли быть уже в начале XIV в. (Сергеевич В. И. Русские юридические древности. СПб., 1890. Т. 1. С. 360). В литературе считалось, что введенным боярином назывался боярин, введенный в состав Думы (В. И. Сергеевич и др.), [1565] Сергеевич В. И. Указ. соч. Т. 1. С. 362, 363; Юшков С. В. История государства и права СССР. М., 1947. Ч. 1. С. 186. или боярин, получивший дворцовую должность (В. О. Ключевский и др.). [1566] Ключевский В. О. Боярская дума древней Руси. С. 122; Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. 6-е изд. СПб.; Киев. 1909. С. 161. Вторая из них ближе к истине. Введенный боярин — боярин, которому доверено исполнение какой-либо должности (например, наместника, судьи и др.) или поручения. Эти-то введенные бояре и осуществляли на практике реальную политическую линию правительства.

С начала 90-х годов XV в. до смерти Ивана III доклад по судным делам только в редчайших случаях принимал сам великий князь. [1567] См. около 1499—1502 гг. дело, касающееся придворного Архангельского собора (АСЭИ. Т. 3. № 50). Как правило, докладывались спорные случаи его сыну Василию Ивановичу, внуку Дмитрию, дворецкому П. В. Шестунову, казначею Дмитрию Владимировичу, Ю. К. Сабурову (в 1505/06 г.), кн. Д. А. Пенкову (наместнику на Белоозере), а также виднейшим боярам: кн. Д. В. Щене, Юрию Захарьичу, Якову Захарьичу, кн. Александру Владимировичу Ростовскому и кн. Ивану Юрьевичу Патрикееву. [1568] Там же. Т. I. № 604 (1496 г.), 607, 607-а (около 1496—1498 гг.), 628 (около 1499—1502 гг.), 642 (около 1502—1504 гг.), 651 (1504 г.); Т. 2. № 285—290 (около 1492 г.), 333 (1493 г.), 422 (1500 г.), 428 (1504 г.), 493 (около 1497/98 г.); Т. 3. № 48 (1506 г.), 208 (около 1495—1497 гг.), 251 (1501 г.), 276 (1499/1500 г.); АФЗХ. Ч. 1. № 117 (1498 г.), 157 (1499 г.). Бояре при этом выступали как наместники [1569] См. ст. 63. Судебника 1550 г.: «А суд боярской: которому наместнику дано с судом з боарьским, и ему давати полные и докладные». или как доверенные лица великого князя.

Бояре занимали важнейшие должности в центральном и местном аппарате. Правда, дворцовые ведомства, непосредственно связанные с великим князем и его личными нуждами, как правило, не входили в компетенцию бояр. Туда назначались лица, менее знатные, но, во всяком случае, особенно преданные великому князю. Иногда функции дворецких (прежде всего в поземельных делах великого князя) исполняли бояре или окольничие. При назначении на военные должности, конечно, учитывались воинские способности княжат и бояр. При распределении этих постов великий князь руководствовался их положением на служебно-иерархической лестнице. Боярам поручались наиболее важные командные должности. Во главе полков во время наиболее крупных походов находилось по два военачальника (иногда и больше). В таком случае назначались один из представителей княжеских фамилий, а второй из числа нетитулованной (старомосковской) знати. Та же система применялась и при назначении на наиболее крупные наместничества.

Велика была роль Боярской думы и в ведении внешнеполитических дел. Бояре присутствовали на аудиенциях, дававшихся великим князем иностранным миссиям в Москве. [1570] ПДС. Т. 1. Стб. 26 и др. Они во время переговоров произносили «речи» от имени московского государя. [1571] Там же. Стб. 28, 30—31, 33 и др.; Сб. РИО. Т. 35. С. 4, 50—51 и др. Бояре и окольничие отправлялись в наиболее важные посольства. [1572] Сб. РИО. Т. 35. С. 138, 164, 413 и др. В тех случаях, когда во главе посольства ставился не думный человек, ему звание «боярина» как бы «придавалось» на время исполнения его миссии. [1573] Там же. Т. 41. С. 161 и др.

Боярам вместе с другими администраторами (особенно дьяками и лицами дворцовых ведомств) поручалось ведение переговоров о заключении мира. [1574] Там же. Т. 35. С. 381—382 и др. Переговоры с литовскими представителями неоднократно вели Яков Захарьич и Григорий Федорович Давыдов. [1575] Там же. С. 68—69, 313—314, 325—327, 350 и др. Иногда с виднейшими боярами (Яковом Захарьичем, кн. И. Ю. Патрикеевым, кн. В. Д. Холмским) обменивались посланиями литовские паны рады. Решения по важнейшим вопросам внешней политики принимались в результате «приговора» бояр и воли великого князя. [1576] ПДС. Т. 1. Стб. 201—202, 223, 239. Подробно вопрос о роли Боярской думы в посольских делах России конца XV—XVI в. изучен В. И. Саввой (Савва В. И. О Посольском приказе в XVI в. Харьков, 1917. Вып. 1. С. 1—56). Боярам докладывались поземельные дела княжат. [1577] АГР. Т. 1. № 50 (1538/39 г.): «стати на Москве перед бояры у доклада». В случае, когда Боярская дума выносила то или иное решение, в документах писалось, что «бояре приговорили», а когда к определенному решению не пришли, писалось «бояре поговорили». [1578] Сб. РИО. Т. 35. С. 598, 633 и др.; Т. 59. С. 34—35 и др.; Савва В. И. Указ. соч. Вып. 1. С. 21; Веселовский С. Б. Две заметки о Боярской думе // Сб. статей, посвященных С. Ф. Платонову. СПб., 1911. С. 299 и след.

Исследователей уже давно ставило в тупик кажущееся противоречие между совершенно определенными сведениями источников о том, что великий князь выносил свои приговоры после совета с боярами, и рассказом И. Н. Берсеня Беклемишева о том, что Василий III «запершыся сам третей у постели всякие дела делает». [1579] ААЭ. Т. 1. № 172. С. 142. Поэтому Н. И. Шатагин, например, считал, что Василий III «сводит на нет... роль боярской думы». С другой стороны, Г. Б. Гальперин исходит из тезиса о том, что «показания опальных бояр, выступивших против централизованного государства, не могут являться объективным источником для научного исследования». [1580] Шатагин Н. И. Русское государство в первой половине XVI в. Свердловск, 1941. С. 50; Гальперин Г. Б. Указ. соч. С. 48. Этот тезис неверен уже потому, что тенденциозными являются и свидетельства защитников централизации. Следовательно, показания Берсеня (кстати говоря, никогда не бывшего боярином) нуждаются в проверке по существу. А эта проверка показывает, что крамольный сын боярский был прав.