Александр Зимин - Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в.

Под 7027 г. в пространной редакции разрядных книг есть сообщение о том, что в этом году «суд был окольничему Ондрею Микитичю Бутурлину о местех с Ондреем Микулиным сыном Ярова Заболоцким на Волоку на Ламском. И по суду государь окольничева Ондрея Микитича Бутурлина оправил, а Ондрея Микулина сына Ярова обвинил, и правую грамоту пожаловал, на нево дал; да в той же грамоте введено, что учинили Микиту Ивановича Бутурлина господином Семену Ивановичю Воронцову». [1528] Р. С. 167. Сведение, опять возбуждающее по крайней мере настороженность. Дело в том, что ни И. Н. Бутурлин, ни его братья никогда не были окольничими, хотя разрядная книга пространной редакции щедро именует Бутурлиных думными людьми. Так, Иван и Федор Бутурлины называются боярами под 1512/13 г. [1529] Там же. С. 127, 131. Ср. Ф. Н. Бутурлина под 1515/16 г. с боярским титулом (Там же. С. 151), но там же без упоминаний о боярстве (Там же. С. 155, 169, 171). А. Н. Бутурлин часто именуется окольничим. [1530] Там же. С. 148, 149, 163 и др.; Зимин. Состав Боярской думы. С. 50—51. Н. И. Бутурлин не мог местничать с С. И. Воронцовым, ибо он упоминался в 1453 г., т. е. намного раньше Воронцова. Запись датируется осенью 1518 г., когда Василий III был на Волоке. [1531] ПСРЛ. Т. 8. С. 265.

В пространной редакции разрядных книг под 1521 г. сказано, что на Костроме были наместниками: на большой половине — кн. М. И. Воротынский, а на меньшой — кн. И. В. Глинский. Между ними произошел спор, в результате которого Глинского поставили в «меньших» у Воротынского. [1532] Князь Иван Глинский «посылал бити челом государю, что ему меньши князь Михаила быть невмесно. И бояре все ему о том лаели и велели быть ему у князь Михаила в меньших и поставили князь Ивана Глинского меньши» (Р. С. 179—180). Здесь явно какая-то путаница.

И. В. Глинский в разрядах упоминается всего один раз, причем на двадцать лет позже описываемого случая: в 1543 г. он как раз и был наместником и воеводой Костромы. В том же году впервые упоминается в разрядах и М. И. Воротынский. [1533] РК. С. 105, 106. Так что местнический (условно говоря) спор между ними может быть отнесен примерно к 1543 г., а не к 1521 г.

В Софийской II летописи рассказывается о походе 1530 г. русских ратей кн. И. Ф. Бельского (судовой) и кн. М. Л. Глинского (конной). Поход окончился неудачей, поскольку, как пишет летописец, «воеводы межь себя Белской с Глинским спор учинили о местех, которому ехати в город наперед». Маркевич считает этот случай местничеством, [1534] ПСРЛ. Т. 6. С. 265; РК. С. 74—75; Маркевич А. И. История местничества. С. 253. хотя совершенно ясно, что речь идет не о споре о служебном положении, а о том, кто должен первым войти в побежденный город.

По разрядным книгам, в большом полку судовой рати находились кн. И. Ф. Бельский и кн. М. В. Горбатый, в передовом полку — кн. Федор Лопата Телепнев-Оболенский и кн. Семен Федорович Сицкий, в правой руке — Федор Кутузов и кн. Ф. М. Курбский, в левой руке — Иван и Андрей Никитичи Бутурлины. И вот в разрядных книгах пространной редакции мы встречаем целый комплекс сведений о местнических спорах в Казанском походе, в которых принимают участие почти все названные лица. [1535] А. И. Маркевич еще ссылается на «какие-то местничества» 1526 г., но это и есть разбираемые ниже случаи (ср.: Изв. Археология, о-ва. СПб., 1859. Т. 1, вып. 4. С. 229). Иногда в записях даже Казанский поход как бы утрачивается и появляются три похода — 7029, 7034 и 7038 гг., в которых названные воеводы местничали. [1536] См., например: ГБЛ. Ф. 29 (Собр. Беляева). № 7 (1585. Беляевский I список). Л. 98 об.—99, 106—106 об., 117 об.—118 об.; БАН. № 34.8.36. Л. 105, 111—112, 122, 122 об.—123; № 34.3.2. Л. 86 (7034 г.), 99 (7038 г.); Р. С. 197 (7034 г.), 214 (7038 г.). В первом (1521 г.) походе (мнимом) был якобы местнический спор М. В. Горбатого и И. Н. Бутурлина и А. Бутурлина с М. Курбским; во втором, также мнимом (1526 г.), — три (М. Горбатого с Ф. Оболенским и И. Бутурлиным, М. Курбского с Ф. Оболенским и И. Бутурлиным, А. Бутурлина с М. Курбским); в третьем (1530 г.) тоже было три случая, причем первые два совпадают полностью, а третий частично с местническими делами 1526 г. (М. Горбатого с Ф. Оболенским и И. Бутурлиным, М. Курбского с Ф. Оболенским и И. Бутурлиным и, наконец, А. Бутурлина с М. Курбским, Ф. Оболенским и С. Сицким). Во всех случаях решение было «служба без мест», причем как служба минется, «и князь великий ему с ними счет даст». [1537] Р. С. 213—214. Заметим, что М. Ф. Карамыш Курбский умер задолго до 1530 г.

Итак, с мнимыми Казанскими походами 1521 и 1526 гг. не следует считаться еще и потому, что местнические дела, упомянутые под этими годами, просто дублируют местничества 1530 г., но и последний случай совершенно фантастичен. Речь идет даже не о том, что в походе 1530 г. участвовал не Михаил (который, кстати сказать, и боярином-то не был), а Федор Курбский. Во всех трех местнических делах назойливо проводится мысль о равенстве в местническом смысле Бутурлиных со всеми крупнейшими княжескими фамилиями, что резко противоречит положению вещей в первой трети XVI в. Самих местнических документов в разрядной книге не помещено, а изложение весьма стандартное, в духе поздних местнических решений. [1538] См. запись о местническом деле 1539 г. кн. М. Курбского с кн. П. Репниным (РК. С. 96—97). Совершенно невозможно, чтобы все главные воеводы между собой одновременно в одном походе «переместничались», это противоречит практике 20—30-х годов XVI в. Ничего подобного из достоверных источников нам не известно. [1539] Маркевич ссылается еще на родословец по списку ГБЛ. Ф. 256 (Собр. Румянцева). № 252, в котором якобы «есть споры по местничеству бояр времени в. кн. B. И-ча» (Маркевич А. И. История местничества. С. 254). Но он текста памятника не видел, а справка, сделанная для него И. Линниченко, после проверки оказалась недоразумением.

Для времени правления Елены Глинской местническими случаями мы не располагаем вовсе. Маркевич приводит известие одного местнического дела конца XVI в. (до 1582 г.), в котором говорится, что кн. В. В. Шуйский «был месник» И. Ф. Бельскому. [1540] Русский исторический сборник. Т. 2. С. 55; Маркевич А. И. История местничества. C. 254. Но это не что иное, как позднейшая интерпретация служебного положения обоих бояр, а не реальное указание на местнический спор между ними. В местническом деле 1579 г. кн. И. П. Шуйский писал, что «Хабар был местник Ивану Морозову». [1541] Русский исторический сборник. Т. 2. С. 17. И это сведение имеет такой же смысл, как и предшествующее.

В январе 1535 г. архимандрит Феодосий писал новгородскому архиепископу Макарию: «молим, владыко, еже утолити мятеж местной между старiишими градцкыми, наместником и дворецкым, и указ учинити о том... к кому наперед приходити». Маркевич видит в этих словах глухое указание на местнические споры новгородского наместника М. С. Воронцова с И. Н. Бутурлиным. [1542] ДАИ. Т. 1. № 30. С. 31; Маркевич А. И. История местничества. С. 258.