Николай Платошкин - История Мексиканской революции. Истоки и победа. 1810–1917 гг.Том I

13 ноября госсекретарь США объявил, что оккупация Веракруса закончится 23 ноября, и в этот день, примерно в два часа, последний американский корабль покинул рейд крупнейшего порта Мексики. Жители Веракруса ликовали.

Вилья и Сапата в президентском дворце в Мехико (декабрь 1914 г.)

«Северная дивизия» в это время, легко сметая сопротивление гарнизонов армии Пабло Гонсалеса, продвигалась к Мехико. Одновременно был взят стратегически важный город Сан-Луис-Потоси, где обосновалось правительство Гутьерреса. Обрегон 24 ноября закончил эвакуацию своих войск из столицы, едва избежав плена со стороны частей своего недавнего подчиненного Лусио Бланко. [392]Через два дня первые отряды Сапаты просочились в пригороды Мехико, а 27 ноября к городу подошел и сам Сапата. Однако он не стал занимать центр столицы, решив предоставить это почетное право войскам «Северной дивизии». Вилья 30 ноября занял северный пригород Мехико Такубайю, и вскоре его части вошли в саму столицу. При посредничестве американского представителя при штабе Вильи Каротерса 4 декабря состоялась первая и последняя встреча самых популярных в народе деятелей мексиканской революции – Эмилиано Сапаты и Франсиско Вильи.

Встретились они в одной из местных школ. Сначала разговор не клеился, а робкие попытки завязать беседу заглушал игравший рядом со зданием духовой оркестр. Чтобы снять напряжение, Сапата предложил выпить коньяку. Вилья не переносил спиртного, но все-таки выпил рюмку, желая показать, насколько он уважает своего собеседника. Из глаз командира «Северной дивизии» брызнули слезы, он закашлялся и сразу же выпил воды. Вожди быстро договорились совместно воевать против Каррансы, хотя детально военная стратегия разработана не была. Как и предполагал Вилья, Сапата сам взял на себя обязательство занять Пуэблу и Веракрус, предоставив войскам союзника сокрушить каррансистов на севере. К сожалению, при определении линии военного взаимодействия и Вилья, и Сапата проявили непростительный в широкомасштабной войне регионализм. Ни один из них не хотел рисковать своими войсками вдалеке от своей основной базы: Сапата от Морелоса, а Вилья – от Чиуауа.

Вилья обещал Сапате помощь боеприпасами и артиллерией. [393]В обмен Сапата должен был наступать на Веракрус. Каждый попросил собеседника расстрелять несколько своих врагов, оказавшихся на контролируемой тем территории. Например, Вилья желал головы журналиста Паулино Мартинеса, когда-то написавшего о нем нелестную статью. Сапата хотел смерти назначенного Вильей вместо его родного брата Эуфемио коменданта Национального дворца. Следует подчеркнуть, что инициатива составления проскрипционных списков исходила от Вильи. Сапата эту тему обсуждал неохотно и отказался сдать как Мартинеса (хотя по другой, не слишком правдоподобной версии, он якобы все же согласился на ликвидацию главы своей делегации в Конвенте), так и бежавших к нему после августа 1914 года некоторых командиров Ороско.

Лидеры договорились, что части «Северной дивизии» и Освободительной армии Юга торжественно вступят в Мехико 6 декабря. Временному президенту Гутьерресу рекомендовали обосноваться в Национальном дворце, не дожидаясь парада союзников.

6 декабря 1914 года по запруженным ликующим народом центральным проспектам Мехико прошли около 50 тысяч солдат Вильи и Сапаты. Оба командира возглавляли парад, восседая в открытом автомобиле. Вилья был в темно-синей униформе генерала революционной армии, которую надевал очень редко. Сапата облачился в типичный костюм богатого мексиканского ранчеро – узкие брюки, расшитые серебром, украшенный золотой и серебряной вышивкой кожаный пиджак и неизменное сомбреро. Позже оба военачальника присоединились к президенту Гутьерресу на балконе Национального дворца. Во время экскурсии по этому зданию Вилья сел в президентское кресло, что немедленно было запечатлено фотографами. Быстро распространившийся по стране снимок дал каррансистской пропаганде новый повод обвинить Вилью в стремлении захватить политическую власть в Мексике. [394]

9 декабря Сапата покинул Мехико, чтобы подготовить свои войска к наступлению на город Пуэбла, после взятия которого он должен был осадить непосредственно Веракрус. На следующий день из столицы уехал и Вилья. Он намеревался лично возглавить операции по разгрому фланговых сил Каррансы в Халиско на западе и в Коауиле на востоке. Анхелес опять просил Вилью наступать именно на Веракрус. Если бы Вилья действительно бросил основную часть «Северной дивизии» на Веракрус вместе с Сапатой, то Карранса, несомненно, был бы разбит. Однако Вилья не хотел тем самым нарушить негласное распределение ответственности, по которому Веракрус и Пуэбла были в ведении Освободительной армии Юга. Он боялся обидеть гордого Сапату предложением помощи. Эта щепетильность полуграмотного человека спасла Каррансу и Обрегона от неминуемого поражения.

Между тем отряды Вильи и Сапаты в Мехико начали процесс ликвидации своих оппонентов, согласованный во время встречи 4 декабря. Всего были убиты примерно 150-200 человек. Репрессии не носили массового характера и не задевали интересов тысяч столичных жителей. [395]Но все же возмутили Гутьерреса и его правительство, так как с президентом никто действий не согласовывал. Гутьеррес стал осознавать, что является марионеткой в руках Вильи. Хотя на высший пост в стране его избрали, как мы помним, по инициативе другого человека – Обрегона.

Особенно потряс Гутьерреса случай с подполковником революционной армии, бывшим школьным учителем Берлангой. Тот выразил возмущение выходкой подвыпивших в ресторане гвардейцев Вильи «дорадос», которые отказались оплатить счет. Пристыдив их, Берланга сам заплатил хозяину. После этого подполковника арестовал Фьерро. Он разрешил ему написать предсмертное письмо, и Берлангу хладнокровно расстреляли «дорадос». Даже для Фьерро этот поступок был постыдным, и он начал выказывать недовольство Вильей, который приказал-де ему ликвидировать Берлангу. Вилья в своих мемуарах описывал этот случай несколько по-другому. Якобы Берланга на каждом углу заявлял, что Вилья бандит, за что военачальник и приказал его расстрелять после личного допроса.

Помимо Берланги были казнены три бывших генерала федеральной армии, в том числе и Охеда, который смог уйти при штурме Вильей Охинаги в январе 1914 года. По логике, их следовало бы наградить за полную профнепригодность, существенно облегчившую победы конституционалистов. Вилья приказал уничтожить и Паулино Мартинеса, хотя журналист еще недавно, на Конвенте в Агуаскальентесе прославлял его от имени Сапаты. Справедливости ради следует отметить, что все основные военно-политические лидеры Мексики того времени практиковали ликвидацию своих политических противников без суда и следствия. Но благодаря пропаганде Каррансы для многих исследователей именно Вилья и Сапата навсегда остались единственными злодеями в мексиканской истории.