Коллектив авторов - Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы

17-19 января 1941 г состоялся судебный процесс во Львове над 59 арестованными членами ОУН. Процесс вошел в историю под названием «процесс над Второй экзекутивой (проводом) ОУН». В целом на скамье подсудимых оказались 37 мужчин и 22 женщины. Среди арестованных был будущий командир волынских отрядов УПА и инициатор антипольской акции на Волыни 1943 г. Дмитро Клячкивский. Суд вынес смертный приговор 42-м обвиняемым, в частности, 11 женщинам. Спустя некоторое время 10 девушек и 11 юношей из приговоренных к смертной казни были помилованы. Суд назначил новое наказание — 10 лет заключения и 5 лет высылки.

В марте 1941 г. был арестован командующий округом «Львов-провинция» СВБ-1 Владимир Млотковский («Млот»), а в апреле (по другой версии — в июне) — командующий СВБ-2 подполковник Адам Пашковский («Задора»), Во время допросов Млотковский согласился на предложение сотрудников НКВД поставлять им необходимую информацию, касающуюся немецких дел, а также деятельности украинских организаций. Так получилось, что последний никогда не был прямо обвинен своим руководством в предательстве. После проверки польской контрразведкой Млотковский продолжал принимать участие в гражданском подполье уже в период немецкой оккупации западноукраинских земель. В мае-июне 1944 г. он самовольно оставил свое место руководителя отдела безопасности Львовской окружной Делегатуры правительства и бежал на Запад. Что касается подполковника Пашковского, то он по решению Наркомата внутренних дел УССР и прокуратуры УССР 25 июня 1941 г. был расстрелян.

В начале 1941 г. между Львовом и Варшавой прервалась радиосвязь. Единственной возможностью для польских подпольщиков Региона № 3 СВБ донести до Варшавы или Лондона хоть какую-нибудь информацию о себе оставалась база связи в Стамбуле. Существовавшие до недавнего времени подобные базы связи в Будапеште и Бухаресте, опиравшиеся на польские дипломатические представительства, действовавшие в Венгрии и Румынии почти до конца 1940 г., по требованию немцев были ликвидированы.

В апреле 1941 г., посредством стамбульской базы, в Лондон пришла просьба от подполковника Мацелинского прислать инструкции для мобилизованных в Красную армию польских граждан относительно того, какую позицию им следовало занимать в связи с ухудшением советско-германских отношений, а также касательно украинских организаций. Тогда же, в середине апреля, генерал Ровецкий принял решение лично возглавить командование на советской территории, о чем он и оповестил Львов.

Однако, после многочисленных сообщений из Стамбула о взятии под контроль советскими органами безопасности организаций СВБ в Западной Украине польское верховное командование в Лондоне отнеслось, наконец, к этому серьезно. Генерал Соснковский признал невозможным до выяснения ситуации во Львове командировать туда кого-либо из своих офицеров, а также запретил ехать туда генералу Ровецкому.

Новые данные о полной деконспирации органами НКВД организации СВБ на советской территории и, в частности, о предательстве руководителя польского подполья в Западной Украине майора Мацелинского пришли в Варшаву и Лондон из Советского Союза от освобожденных из тюрем и лагерей польских офицеров, которые оказались в армии генерала В. Андерса: подполковника Пстроконского, полковника Окулицкого, генерала Янушайтиса, адъютанта генерала Андерса поручика Е. Климковского, самого командующего Польской армией в СССР. Последний, в частности, сообщал: «… У меня есть неопровержимые доказательства того, что не только майор Мацелинский, которого знаю только с плохой стороны, но и его жена были на советской службе и способствовали уничтожению очень многих наших людей…»

Завершая анализ деятельности антисоветского подполья на территории Западной Украины в 1939–1941 гг., отметим, что главное задание местных как украинских (ОУН), так и польских (СВБ) подпольщиков сводилось к накоплению сил и ожиданию возможной в ближайшем будущем войны против СССР их союзников, когда бы эти силы могли понадобиться В украинском случае таким союзником была Германия, а в польском — Великобритания.

Спецсообщения наркома внутренних дел УССР И. Серова, а также уголовно-следственные дела членов украинской и польской конспирации, составленные органами НКВД на протяжении 1940–1941 гг., с которыми нам удалось частично познакомиться, дают основания утверждать, что у деятелей антисоветского подполья в Западной Украине были планы подготовки восстания (даже в самом Львове), многочисленных саботажно-диверсионных акций (в польском случае речь шла о диверсиях на железной дороге с целью предотвратить поступление нефти и другого сырья из СССР в Германию), организации терактов против сотрудников НКВД и милиции, наконец, проведения разведки на советских военных объектах и т. п.

Однако реальные масштабы антисоветской деятельности в Западной Украине в этот период были мизерными. Наиболее громкой попыткой вооруженного выступления, например, поляков стали их усилия по захвату военного склада с оружием в г. Чорткове на Тернопольщине 21–22 января 1940 г. Из-за слабой подготовки «восстания» и по многим другим причинам оно не имело никаких шансов на успех.

Просматривая материалы судебных заседаний, протоколы допросов и обвинительные акты участников украинской и польской конспирации, иногда удивляешься суровости наказания многих молодых людей, которые, собственно, еще не успели ничего сделать в своей жизни. Оставаясь патриотами родной земли, они в соответствии с действующим в СССР законодательством не могли, конечно, не быть признаны советскими областными судами и военными трибуналами контрреволюционерами и активными борцами против «рабоче-крестьянской» власти. Фактически, многих из них осудили не столько за конкретные антисоветские действия, сколько за их социальное происхождение и имущественное положение.

Хочется надеяться, что реализуемый в последние годы усилиями российских, украинских и польских спецслужб совместный проект публикации ранее неизвестных документов из этих ведомств, и в дальнейшем будет приоткрывать завесу над тайной трагических событий этого периода, даст возможность объективно оценить принимавших в них участие людей, будет способствовать созданию более доверительных отношений между Украиной, Польшей и Россией.

Действия советской власти в отношении враждебных проявлений в сфере школьного просвещения [579]имели характер «кнута и пряника». Несомненно, большевики хотели, чтобы население присоединенных территорий проявляло лояльность к их политике, и, искренне веря в сталинскую программу развития социализма, не всегда могли объяснить отсутствие симпатий к их действиям. Чтобы исправить ситуацию, большевики использовали различные приемы задабривания населения, причем, не всегда эффективные. Так, например, не только на производстве, но и в сфере образования стали вводить социалистическое соревнование, рассчитывая при этом не только на энтузиазм участников, но и на их определенную материальную заинтересованность в виде премий, подарков, экскурсий, путевок на отдых и т. п. Кроме того победителей ждал почет со стороны власти (грамоты, медали, ордена) и слава в обществе (их портреты тиражировались в газетах различного уровня, висели на досках почета). Применялись и такие рычаги как продвижение по службе, быстрая карьера, преференции при распределении путевок в лагеря и поступлении в учебные заведения, которые получали активисты пионерского и комсомольского движения.