Олег Гончаренко - Изгнанная армия. Полвека военной эмиграции. 1920–1970 гг.

Московские сторонники княгини Марии Владимировны, внучки великого князя Кирилла Владимировича, видят в ней, ошибочно, исторический символ династии Романовых. На самом деле она является очень неподходящим символом Романовской семьи, являющейся скорее символом предательства России в разное время и в разных обстоятельствах [209].

Великого князь Кирилл Владимирович, приведший Гвардейский экипаж к Таврическому дворцу, дабы показать лояльность республиканскому Временному правительству, был бы лишен вообще всех прав и отдан под суд, если бы легитимная власть сохранилась. Однако вскоре он понял, что получить трон из рук заговорщиков не удастся, и письменно отказался от претензий на престол, присоединившись к отказу брата царя и переложив само будущее монархии на усмотрение избираемого народом Учредительного собрания. После всего этого его провозглашение себя в 1924 году императором в эмиграции было самозванством, что так и расценили вдовствующая императрица-мать и все главные эмигрантские инстанции: Русская зарубежная церковь, Высший монархический совет и Русский общевоинский союз генерала Врангеля. Лишь позже Первоиерарх Зарубежной церкви, не знавший о секретном лишении семьи Кирилла прав престолонаследия и руководствуясь необходимостью объединения эмиграции, положил почин признанию его, и затем его сына «Главой Дома Романовых», но не все связывали это с правом на престол, рассматривая этот титул лишь как внутреннее дело семьи Романовых. Потомки Кирилла не имеют права на титул великих князей, ибо он не передается далее внуков императора. Кроме того, брак князя Владимира Кирилловича с разведенной госпожой Кирби, урожденной княжной Багратион-Мухранской, не одобрили даже его сторонники-архиереи, поэтому пришлось венчаться не в русской, а в греческой церкви в Швейцарии, прячась от русской общественности. Кроме того, согласно Уложении об Императорской фамилии, учрежденном императором Павлом I, Багратион-Мухранские [210]считались неравнородными. Так, из-за брака с князем Багратион-Мухранским княжна Татьяна Константиновна, чье разрешение на брак испрашивал сам государь император у своей матери вдовствующей императрицы Марии Федоровны, как старшей в царствующем доме, была вынуждена в 1911 году подписать отречение от своих прав на престол.

Владимир Кириллович был последним мужским потомком в линии великих князей Владимировичей. Его дочь Мария вышла замуж за прусского принца, и их сын Георгий, таким образом, согласно ст. 133 причисляется по отцу к династии Гогенцоллернов. Странным было бы оказывать особые почести принцу Георгу Прусскому, праправнуку кайзера Вильгельма II, объявившего войну России в 1914 году. Как известно, это была война, которая стала ключевым актом, подтолкнувшим Россию к национальной катастрофе.

Михаил Назаров отмечает поразительное стремление этой ветви сесть на русский трон при помощи любых антирусских сил, даже ценою измены православию, так как еще великий князь Кирилл Владимирович обещал Ватикану унию! Через своего личного представителя он установил контакт с кардиналом Пьетро Гаспарри, государственным секретарем Святого престола, а также с иезуитом Мишелем – Жозефом д’Эрбиньи для того, чтобы заручиться поддержкой Ватикана, а взамен обещал после занятия трона даровать официальное признание католицизма в России в виде Русского экзархата и возможной католическо-православной унии. Однако Ватикан предпочел продолжить свои секретные переговоры с большевиками, рассудительно решив в отсутствии значительных шансов у великого князя на получение престола. В частности, сам д’Эрбиньи курировал вопросы переговоров с большевиками о восстановлении католической иерархии на территории СССР, сильно пострадавшей в годы революций и Гражданской войны. В 1929 году великий князь Кирилл Владимирович снова повторил попытку сближения. Выяснив, что переговоры Ватикана с большевиками не оказались успешными, он пригласил к себе в Сен-Бриак иезуита д’Эрбиньи и передал через него послание папе, в котором снова обещал предоставить католицизму в России свободу религиозной пропаганды в случае падения советской власти и занятия трона. В качестве ответной «любезности», он желал, чтобы папа оказал поддержку продвижению его кандидатуры и признал его в качестве легитимного и ниспосланного провидением наследника российского престола.

И в этот раз обращение великого князя Кирилла Владимировича было проигнорировано. Причиной тому явились далеко идущие планы Ватикана построить отношения с советскими властями. Правда, в 1950-х годах Владимир Кириллович отчасти получил своеобразный знак внимания от Святого престола, будучи принят папой Пием XII, о котором написал: «Его духовность потрясла меня. Он милостиво спросил меня, желаю ли я получить благословение. Я опустился на колени…»

В 1930-е годы «Кирилл I» открыто покровительствовал просоветскому движению «Младороссов», о котором мы писали в предыдущих главах, выдвигавших в те годы известный своей нелепостью лозунг: «Царь и Советы», который великий князь не в последнюю очередь проецировал на собственную персону. Казалось, что союз с большевиками под новым лозунгом может состояться в любое время, и в 1937 году глава Младороссов А. Л. Казем-Бек даже перестал скрывать свои связи с советским посольством.

Это стремление сотрудничать с любой властью, осуществляющей своё правление в России, не иссякло, и в наши дни Кирилловичи согласны на присутствие в России даже в виде декоративной монархии, видимо, считая, что таинство помазания на царство, по выражению Владимира Кирилловича, «просто форма… совместимая с любой политической системой». В том числе с нынешней системой. Так, в Рождественском обращении 2000 года «государыня Мария» все еще пытается убедить «дорогих соотечественников», что «только правильное развитие демократических институтов» позволит «достичь желанных целей… Я в любых условиях старалась всеми силами способствовать развитию демократического сознания россиян»… По данным, собранным исследователями, в 1974 году на III Всезарубежном соборе лишь два архиерея из 13 поддерживали Владимира Кирилловича как престолонаследника. Поэтому фотографии 1970–1980 годов, где Кирилловичи изображены рядом с архиереями, вовсе не означают «признания прав» их, а к кресту в конце богослужения может подойти каждый.

Наконец, последние – обширный клан «Михайловичей», потомков великого князя Александра Михайловича и его жены, его собственной двоюродной племянницы великой княгини Ксении Александровны, дочери Александра III. На сегодня потомки этих двух лиц Императорского дома насчитывают 17 мужских представителей, рождённых от морганатических браков, но о них слишком мало известно, и потому их культивируют как наиболее достойных, так как они не борются за корону. Едва ли большинство из них чувствуют в себе способность и призвание к роли монарха. Необходимо, как они считают, выбрать новую династию. Но в этом случае они попадают в некий логический тупик, так как непонятен критерий выбора новой династии. По меткому замечанию современного публициста, аристократии в России уже нет, «советское» (номенклатура и олигархи) и «осовеченное» (потомки аристократии, проживавшие в СССР) дворянство нельзя отнести к аристократии, иностранных принцев призывать никто не желает.