Г. Ястребов - 50 религиозных идей, которые никогда не понравятся Богу

Благодаря столь серьезной деятельности протестанты набрали большой опыт в средствах донесения своей веры. Более того, желание распространять свою веру для христиан-протестантов остается одним из наиболее важных положений. Для них слова Иисуса Христа: «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» (Матф 28:19–20), которые они называют «Великим поручением», является прямой программой для распространения христианства. Этим объясняется успех евангельского движения в России в середине XIX века, которое можно назвать «Русской Реформацией», конечно, с поправкой на время и масштабы.

Однако необходимо обратить внимание на явления в российском протестантизме, которые действительно могут показаться подозрительными внешнему наблюдателю, да и самими протестантами, по крайней мере, большей их частью, они воспринимаются с трудом. Речь идет о харизматическом, или неопятидесятническом движении, возникшим к 70-м годам прошлого века. Сложность этого явления в том, что для этого движения характера экзальтация, вхождение в состояние сильного эмоционального возбуждения и даже транса. Хотя необходимо заметить, что подобные явления имеют в отечественной религиозной среде довольно давние традиции. По крайней мере, одними из первых, кто использовал подобную практику, можно назвать представителей так называемого хлыстовства.

Это своеобразное мистическое направление возникло примерно в середине XVII века. Самоназвание его было «христовщина», но в народе его название приобрело вариант «хлыстовства», поскольку сцены экстатического хлестанья себя прутьями и жгутами действительно имели место. Экстаз для них был «наитием Духа Божьего». Еще одним характерным для них моментом было служение «пророков», людей, способных достигать особого уровня экзальтации. Несмотря на тяжкие гонения, хлысты дожили до конца XIX века.

Пятидесятничество, а по большей части харизматическое движение, стало идейным продолжателем этих традиций. Для харизматов также характерно достижение экстаза и сильного возбужденного состояния. Помимо этого важным элементом практики и богословия является проявление так называемой «глоссолалии», или «говорения на языках», то есть произнесения в состоянии экстаза звуков, похожих на речь. Ситуацию подогрели видеосъемки, сделанные во время харизматических богослужений, где люди действительно сняты в состоянии крайнего возбуждения, что создает впечатление, что их религиозный опыт сводится исключительно к эмоциональной взвинченности и психофизическим переживаниям. На этом фоне подозрительно выглядит и учение о безраздельной власти пастыря в общине. Однако можно ли все это свести к «зомбированию» и «промывке мозгов»? Сомнительно, поскольку харизматическое движение довольно массово, а членство в нем исключительно добровольно. Это уже само по себе исключает возможность неких принудительных методов внушения определенных вероучительных положений.

Судя по всему, секрет успеха протестантов в России заключен все же во вполне естественных и благородных причинах. Подтверждением тому может быть высказывание Александра Исаевича Солженицына: «Баптисты приобрели столь большой успех среди русского населения, какого и сравнимо не было у них раньше. Они отнюдь не использовали грубых приемов иных западных сектантских проповедников. Не опирают моральных призывов на доводы расчета, не используют и шаблонные рекламы. Они поистине ищут смиренности, а евангельскую проповедь ведут для соотечественников на простом, доступном русском языке и при полной сознательной связи с современностью. Тут мы должны увидеть для нашей Церкви предупредительный урок. И еще особенный поворот вопроса в том, что русские баптисты — наши единокровные соплеменники, в обычной жизни это обычные русские люди».

Солженицын.

(«Русская мысль», № 4116, 7-13.03.1996, с. 16).

Нелепые и тем не менее вполне реально существующие до сих пор слухи, порожденные еще советской агитацией и гуляющие в народной среде.

Миф о том, что протестанты приносят в жертву людей или проводят на богослужениях сексуальные оргии, еще более нелепый, чем предыдущий. Однако он очень устойчив и благополучно дожил до наших дней. К большому сожалению, основную роль в распространении подобных слухов играют средства массовой информации. Голословные и эмоциональные обвинения чрезвычайно опасны. Результатом такого рода публикаций бывают нападения на верующих, поджоги культовых зданий, оскорбления, пикеты у мест собраний протестантов. Все это очень печально, поскольку продолжает иметь место в современной России, в наши дни. Причем, ссылаясь на текст курса прикладной конфликтологии для журналистов, процитируем: «Представителей самых различных культов голословно обвиняют в ритуальных человеческих жертвоприношениях, однако по крайней мере за последние сто лет в России не было ни одного доказанного случая ритуального убийства».

Все же попробуем осветить этот весьма непростой вопрос, вся сложность которого и заключается в том, что он основан на слухах и домыслах, а не на реальных и доказанных фактах. Ирония ситуации заключается в том, что если уж касаться темы обвинений в человеческих жертвоприношениях тех или иных верующих, то нелишне будет вспомнить, что подобное уже случалось в истории христианства.

В эпоху ранней церкви ее лидерам неоднократно приходилось слышать в свой адрес обвинения в человеческих жертвоприношениях и каннибализме, а так же в сексуальных оргиях и разврате. В ответ на эти обвинения свои работы в защиту христианской веры писали лучшие ее представители, владеющие словом и искусством диалога. Однако, несмотря на это, слухи продолжали свое существование и осложняли и без того непростые отношения между христианами и римской властью. В ответ на подобные нелепые обвинения один из первых христианских апологетов Афинагор Афинянин в произведении «Прошение о христианах» во II веке пишет: «Итак, кто из здравомыслящих может сказать, когда таков наш образ жизни, что мы человекоубийцы? Потому что невозможно есть мясо человеческое, не убив наперед кого-нибудь. Первое — ложь, а насчет второго, если кто спросит их, видели ли они то, о чем говорят, то никто не будет так бесстыден, чтобы сказать, будто он видел это».

Другой известнейший учитель ранней церкви Тертуллиан в произведении «К язычникам» в III веке написал еще более прямо: «Вы знаете дни наших собраний, почему нас и осаждают и притесняют, и хватают на самых тайных наших собраниях. Однако наткнулся ли кто когда-нибудь на полуобъеденный труп? Заметил ли кто-нибудь на залитом кровью хлебе следы зубов? Увидел ли кто какое-либо бесчинство, чтобы не сказать кровосмешение, рассеяв мрак внезапным светом? Если мы деньгами достигаем того, чтобы нас не привлекали к суду в таком качестве, то почему нас все-таки преследуют? Мы и вообще могли бы не подвергаться суду. Ведь кто может защищать или осуждать какое-либо преступление только по имени, без самого преступления?» Похоже, за последние почти два тысячелетия мало что изменилось. Слухи живут вовсе не потому, что они подтверждаются фактами, а просто потому, что кому-то очень хочется в них верить.