Александр Лепехин - На Дедиловском направлении. Великая Отечественная война на территории Киреевского района

Валентина и Владимир Янтиковы

Вдруг выскочили наши военные, наверное разведка и стали распрашивать, где немцы? Мы им рассказали, а они от 16 шахты, там Крюковская лощина, залегла цепь узбеков. Утром они были атакованы танками и они всех перестреляли, много людей там погибло. Мы пришли в Труновку, с Труновки перебрались в Киреевск. Со стороны Киреевска наши ударили, немцы отступили и наши заняли Жиловские выселки и около нашего дома наши построили оборону. На огороде нарыли окопов, блиндажей. И тут прилетели немецкие самолёты и начали бомбить Жиловские выселки. Очень много раз бомбили, но мирные все убежали, а военные укрывались в окопах и так наши здесь стояли толи до конца ноября. Немцы пошли в наступление с Хрущевки на Конопку через р. Шиворонь, через Суходол на Быковку. Наши строили оборону, в Моржевской лощине был выкопан противотанковый ров, окопы, два ДЗОТа были у шоссе. Немцы и наши ездили по льду и по огородам, дорога вся была разбомблена, а лёд был толстый. При немцах к нам на двор загнали наших военнопленных, человек 200. Их гнали с Оболеновки. Их охраняли три немца, которые на ночь ушли в дом греться и пленных никто не охранял. Кто хотел уйти, тот ушел, но большая часть осталась. Наши пленные начали вскрывать подвалы и съели у нас всё, а сарай сожгли на кострах. Целый подвал картошки, капусту, огурцы. Моя мать им, что же вы делаете, зима впереди, чем мне детей кормить?

А вообще у нас в Жилой уже были подготовлены списки для немцев, кто активно работал при Советской власти, кто комсомолец, кто коммунист, у кого члены семьи воюют в Красной армии. Были у нас группа таких кто всех ненавидел. Как только немцы пришли, на следующий день появилось много наших мужиков, дезертиров из армии. Наша семья подпадала под эти списки. Наш дед Сергей был мужиком хозяйственным, у него было много земли, да он ещё её и арендовал, техники было много. Работали хорошо. Но приехал их Москвы его брат дед Максим и сказал, Серёнь, тебе обязательно нужно вступить в колхоз. Иначе ты попадёшь под раскулачивание и тебя вышлют вместе со всей семьёй. Куда ты такую ораву повезёшь в Сибирь. Давай вступай. Он очень долго уговаривал мою бабушку, та не согласилась, а моего отца взяли в армию, а нас было трое все сёстры, я самая младшая. Я родилась 15 марта, а отца взяли в армию в начале марта. Дед Максим сказал, что у тебя сын служит в армии, ты вступишь в колхоз и тебя не тронут. Наш дед был грамотный, читал книги, библию, у него всегда был сход, он приносил домой огромные вязанки соломы, люди ложились на солому и он им читал вслух. И когда он вступил в колхоз, и его заставили быть агитатором за колхоз. И он ходил агитировал в колхоз. Он первый сдал всё свое имущество и живность и землю в колхоз. Вот поэтому нашу семью занесли в списки для немецкого гестапо. И при немцах эти выродки ходили и говорили, что вы тоже у нас в списках есть, вот немцы до вас доберутся. А когда немцы отступили, то они ходили по деревни и у всех просили прощения и просили, чтобы чекистам не заявляли об их художествах. А список был очень большой, наш дед в нём был первый.

В начале декабря наши начали наступать от Тихоновской церкви, было видно как наши солдаты присаживаются, а затем опять бегут, затем опять присядут, а немцы отступали. Всё забирали из домов, везли всё подряд и зеркала и табуретки и стулья, вещи всякие. В дома заходили немцы и спрашивали солому. «Матка солёма, солёма». Думали для ночлега, а это были поджигатели. Отступая сжигали жилые дома. Жилую они сожгли, а наши выселки они не успели сжечь, наши пришли и их выбили. Их сразу выбили до Панина, они отступали без боя. Наши наступали, а немцы драпали. Под Покровкой между Жилой и Дедиловым подбили танк и бронетранспортёр. Командиру танка оторвало голову, он так и сидел в танке без головы. Погода была холодная, а на немцах одни фуражки, вот они шарфы, платки на голову намотают. За нашим огородом немцы бросили два грузовика один был гружен мотоциклами, другой награбленным барахлом.

Начальную школу я заканчивала в Жилой, а затем в Дедиловской школе. Вот Советская власть была молодец. Не успели немцы отступить сразу открыли школы. В нашем доме в Жиловских выселках. Значит когда наши пришли, в нашем и соседнем доме сразу открыли школы. В нашем доме учились 1 и 3 класс, а у соседей 2 и 4 класс. А вечером собирали молодёжь и проводили военную подготовку. А на следующий учебный год запустили Жиловскую школу. Которую разобрали после того как в 56 году запустили Дедиловскую среднюю школу. Жиловская школа была большая. Коридор и по обе стороны по два больших класса, а в мансарде жили учителя. Затем среднюю школу разместили на почте, в здании госбанка и в нарсуде. Вот так и учились.

Когда стал строиться Киреевск, это было в 53 году. Вот тогда и нарушили могилу Сурельникова. Гроб и тело было в хорошей сохранности, лежал как живой, ведь тут песок. И куда то его перезахоронили, а куда я не знаю.

У Жиловских выселок наших много погибло у 16 шахты, тех узбеков. А у Жиловских выселок летом 42 встала на привал наша конница, коней отпустили попастись, карабины сложили в пирамиды. Вдруг налетел немецкий самолёт и начал стрелять в них из пулемёта, пустая пулемётная лента упала прямо на крышу нашего дома. Погиб один солдат и его похоронили напротив нашего дома и даже была ограда, а когда тут начали распахивать его выкопали и захоронили на дедловском кладбище. А около Мухиной хоронили узбеков. Там была большая воронка от авиабомбы и чтобы не рыть могил их всех свезли из лощины от 16 шахты и захоронили в этой воронке. А после войны их перезахоронили на Дедиловском (Михайловском) кладбище, а уже в наше время их перезахоронили у кургана, что у Быковки.

Когда нас освобождали, наши солдаты были очень хорошо одеты в шапках ушанках, в белых полушубках, с автоматами, на лошадях. Все лошади были ободранные, от сёдел потёртости. Жалко их было.

Во время войны у каждого школьника было особое задание. Не смотря на то что мы были маленькие дети, чего там 3–4 класс, вот занятия в школе заканчивали и шли полоть свёклу и овощи всякие, собирать колоски. В летние каникулы все работали в колхозе, без разговору. Женщины, мужчины-инвалиды, ребята постарше все косили. Ребята работали наравне со взрослыми. Ставили женщина, ребёнок, женщина, ребёнок и т. д. Мы мелкие сено ворошили, затем сено собирали в стога. Старшие носили сено на носилках в стога, а мы за ними подгребали. Луг был скошен идеально, чистый. Дед Платон с большой седой бородой стога укладывал, а все ему подавали. Затем косили рожь пшеницу и опять вручную. Вязали снопы и свозили их на поле за Жилой и там складывали в адони. Снопы складывали кругом в несколько рядов колосьями во внутрь. А потом привозили молотилку и эти снопы развязывали и туда засовывали. Взрослые поднимали, развязывали снопы, а дети поправляли солому и сортировали зерно. Маленькие мешки затаривают, побольше эти мешки на телеги грузят. Все работали дружно и никто не ныл. Мы рано утром начинали работать со взрослыми, часов в 12 нас отпускали, ну мы домой там тоже дел полно. В Жилой, рядом с Докучаловыми был повешен буфер от вагона и по нему били железякой и все выходили на работу. И все делали безоговорочно. Никто не ныл никто не выл, устал, заболел. Все вместе работали и все вместе отмечали государственные праздники. Немца только отогнали, а 23 февраля в деревне уже собрали торжественный митинг. Молодежь была не избалованная, все старались, все учились. Очень трудно было с паспортами. Из деревни никого не выпускали. Но кто как мог их добывали и старались поступать в техникумы и в институты.