Александр Лепехин - На Дедиловском направлении. Великая Отечественная война на территории Киреевского района

Были во многих организациях, везде принимали очень хорошо. С редакцией, которая пишет историю отечественной войны, решили иметь связь. Эта редакция дала нам свой адрес и просила все факты, которые будут выявлены, (а таких фактов очень много) сообщать в редакцию, мы обещали это сделать, вообще будем иметь регулярную переписку. Из редакции будут задания, по которым мы будем работать.

Мы также были в редакции журнала «Крестьянка» и «Работница». В этих редакциях нас также просили писать и сообщать, как развертываются работы в с/х после изгнания немцев, вообще держать связь. Мы обещали, т. к. материала на низах много.

Конечно у населения Москвы чувствует какие-то недостатки, но всякий понимает откуда эти недостатки и откуда они, никто не обижается, а знает, когда победим злого врага, этих недостатков не будет.

Такое настроение у наших колхозников, злоба только на немцев. Нужно рассказать о таком случае: немцы имели привычку хоронить свои труппы поблизости от строений и когда немцы отступили, около одной хаты вырыли трупп немецкого солдата, так народ, хотя бы над мертвым, хотел выместить свою злобу. Говорили если немцы вернуться, так мы с рогачом выйдем. Причем нужно сказать что у нас Гестапо не было, так что власть немцев не устанавливалась.

Можно определенно сказать, что настроение у народа изменилось: если раньше сбор теплых вещей проходил туговато, приходилось уговаривать по полчаса, то сейчас, после оккупации, несмотря на то, что многих ограбили, пожгли, люди отдавали последнее. Чувствовалось другое отношение к работе в колхозе, т. е. лучшее, если что предпринимать, все пойдут от мала до велика. У меня отец 67 лет, так и он собирается на передовую линию для того, чтобы убить хотя бы одного немца.

Во время войны мне было 11, когда немец пришёл. В районе нашей деревни была самая перестрелка. Наши шли с Криволучья, а немцы с Панино, прошли 2 танка немецких один на Жилую, другой на Пушкарские выселки. Один вернулся, а второй не ворачивался.

На следующее утро наши начали из орудий Панино обстреливать, а немцы им отвечать. И снаряды у нас над головой летят. Мы с соседкой выгнали коров и пустили. Огороды и поля убраны. Кольки Щербакова жена Анфиса, она в Туле училась в институте на учителя. Мы коров гоним и рядом с нами снаряд разорвался Анфису на повал осколком, мы её временно присыпали, чем то накрыли, около дома ямку выкопали. А снаряды летят и летят. А в овраге у маленького пруда у колодца было два подвала, вот туда вся деревня и набилась. Отец со старшей сестрой Нюрой, она потом на фронте погибла, с Болоховки домой шёл, вторая сестра у меня в 54 году померла, ну и брат Алексей. Отец пришёл, смотрит подвал битком, ну и пошёл под крутой берег сел рядом и сидит, а к нам в подвал осколок залетел, там Сашку Кольцова поранило, он в Выселках сейчас живёт и ещё двух женщин.

Вышли из подвала, смотрим наши солдаты появились, у подвала лежит убитый, дальше ещё один, ну мы из деревни уходить собрались по родственникам, кто в Панино, кто в Ослоновку. Вечером вся деревня собирается в строну Панино. Мы идём по сосновой аллее, а немцы над нами ракеты пускают. Мы в Панино пришли, переночевали ночь у знакомого, его потом немцы старостой назначили. А с нами ещё родня с Тулы и с детьми, с мужьями. Утром снова перестрелка, смотрим в Хрущёвке вроде наш дом горит. Ну и пошли в сторону Смирновки. Летит наш самолёт и по нам как начал строчить. Мы полегли, никого не зацепило. Самолёты давай Смирновку бомбить. Дома горят, сараи горят. Пошли в Долгое. Туда приходим к тетке, там её сыновья, дочери с детьми и роднёй, да ещё 4 финнов на постой поставили. Мы так там 3 недели прожили. Коровы ходят, овцы закрыты, поросята закрыты, пчёлы, колхозную пасеку людям раздали.

Вернулись домой взяли из подвала продуктов. Тут смотрит мать немцы нашу корову ведут. Она к старосте. Он говорит, лови гуртовую, твою вернём. Там гурты скота в тыл гнали, то под бомбёжку попадут, то ещё чего, ну и коровы потихоньку разбегались и по полям бродили. Поймали корову, привели к немцам, а там мужик бежит моя корова. Ну и на глазах у матери нашу корову зарезали. Мать приходит вся в слезах. Когда мы с Долгого возвращались немцы уже отступали. Наша конница их погнала, а они на мотоциклах, дорога обледенела, чуть подъём и всё, буксуют. Пришли дом сгорел, пол кое-где остался, в подполе картошка вся вздулась, но есть можно. Наших много погибло за Прудами у Шиврони, там и кони и пушки. Ещё этих убитых лошадей зимой пилили и варили, есть то нечего было.

Немцев погибших только двух видел. Одного закопали, а на другом с горки катались как на санях. Потом когда немцев отогнали мы по окопам ходили, там патроны, гранат много и мины. Окопы были по западной окраине Хрущёвки со стороны Панино, за нашим двором, через сад, за прудами. В окопах и консервы и мыло находили, патроны, снаряды я не брал.

Мы когда вернулись, дом сгорел, куда? Напротив нас семья жила, у них дом остался цел. Муж на фронте, дома жена с 3 детьми и она четвёртого родила. А они нам троюродная родня по матери. Она как родила, через месяц простыла и умерла, всё на мать. Из колхоза давали пол-литра молока, ну и ещё чего-то сироты и семья красноармейца, а остальное сам крутись как хочешь. Через месяц новорожденный умирает, тут сестра умершей появилась и давай угрожать.

Весна, мы, ребятня, давай по окопам шарить. Мне 11, Лёшке 10. Ну и ходили, давай гранаты собирать. Они вмёрзли. Один раскачивал, раскачивал, а она как рванёт, его в клочья, так собрали в корыто что осталось и домой привезли. Ящик сбили, похоронили. Наших хоронили в воронках с восточной стороны, со стороны Пушкарских выселок у Бомбёжки, у прудов со стороны Панино братская могила была. После войны всех выкопали и перезахоронили.

Панинский карьер перед приходом немцев эвакуировали, после того как немцев отогнали, карьер опять работать начал, но потом в конце 50-х его закрыли.

В войну мне было 9 лет, я была дома на Жиловских выселках. В октябре ночью приехали немцы несколько человек. Приехали чтобы разместить прибывающие войска. Приехали и уехали, видимо разведка. На следующий день приехали танки и пехота. А наши уже взорвали мост у мельницы, у Жилой. Танки поставили рядом с домами под каждый дом. Дня 3 было всё спокойно, а потом начали бить пушки с Троены по Жиловским выселкам. У дороги, где сейчас гончарная мастерская, колхоз «Заря» была пулемётная точка. Жители разбежались кто куда, часть пошли в озёра, за скотным двором в Жиловских выселках, а часть пошли в Конопку, это не сохранившаяся деревня на берегу Шиворони со стороны Жилой за Пушкарями. В Конопке собралось очень много беженцев и её бомбили. Мы ночью пошли в сторону Труновки, Киреевска.