Александр Лепехин - На Дедиловском направлении. Великая Отечественная война на территории Киреевского района

Мария Петровна Лепёхина была у нас пионервожатая, я училась в классе 6, время было голодное и в школу привозили хлеб по определённой пайке и на большой перемене нам давали этот кусок хлеба и мы ему были очень рады. Даже в самые трудные времена ощущалась забота правительства о подрастающем поколении. Это неоспоримо. Выборы у нас деревне были как праздник. 100 процентная явка. Это считали праздником все разодетые. Гармошки повсюду, а другой музыки не было. Ваш дедушка распрекрасный Андрей Петрович Чукаев, он был мужчина пробивной, предприимчивый, его звали Косяк. Он всегда на выборы организует буфет. Накупит голов говяжьих, наварит холодца. Со спиртзавода в Венёве кажется, привезёт бочку спирта-сырца. Мужики приложатся к холодцу и сырцу и настроение поднималось и веселье было большое. Праздники проходили очень хорошо.

Первое время трудодень деньгами не оплачивался. Это уж потом платить за него стали, а то всё натуральным выдавали.

Начальную школу я учился в Дедлово, а 1 сентября 1941 года я пошёл в новую школу в 7 класс. Начальная школа была на месте магазина у Пятницкой церкви. Я видел как церковь грабили. Площадь у церкви была как бы центральная в селе. Там был базар, коновязи, магазины. У реки, между церковью и магазином стоял дом двухэтажный, хороший подвал, первый этаж кирпичный, второй деревянный. Там была библиотека. Он сгорел в войну. Там же пекарня была. У дороги стояла часовня красивая, которую снесли в 70-е годы, когда расширяли дорогу. Мы ею все любовались, какое красивое было здание. Масленников бульдозером разворочал всё. В часовне и магазин был и керосином торговали, бочки стояли.

В школе на низу я проучился 4 класса в 5 пошёл в деревянную старую двух этажную школу. Ну 1 сентября 41 года пошёл в новую школу. Две недели проучились и нас в колхоз работать, лук собирать. В октябре месяце мы пахали у Михайловского кладбища. Сеяли озимые рожь. Было пасмурно, облачность низкая, и слышим за облаками стрельба идёт, а потом смотрим наш самолёт упал и рассыпался. Двухмоторный. Мы подбежали, лётчики готовы. Но он не взорвался ничего. Мы ещё потом из обломков портсигары делали. Лётчиков похоронили.

Когда немецкие танки пришли на Жиловские выселки, приехали наши танкетки (лёгкие плавающие танки), приехали и встали на дороге между Дедилово и Жилой. Командир выскочил забежал на бугор, его ранило в ногу, их с Жиловских выселок обстреляли. Танкетки наши постреляли, постреляли из крупнокалиберных пулемётов и уехали. Они поехали через Чайную в круговую, а за ними немцы поехали из Жилой сразу к школе по ул. Горького. Наши танкетки перехватили где правление «Зари» ну немцы все наши танки расстреляли. Так они и стояли подбитые, туда вся ребятня бегала пробку на поплавки с танкеток срезала. Наших раненых в больницу сразу. Немцы вернулись, их никто ничего. Люки открыты, шлемы сняты по рации разговаривают. Ну и уехали. Потом тут наши стали оборону занимать. Я никогда не забуду, тут радом с большаком в кювете окопы рыли и один молодой офицер, я тогда в званиях не разбирался, с автоматом и говорит: «Дойдут они недалёко, мы их попрём ещё». Потом числа 20 как началась канонада. У нас рядом с домом был деревянный мост через речку Моторку и шёл наш танк КВ и мост под ним обрушился, чего он там на телегу рассчитан был, а тут такая громила ну и он сел на брюхо. Немцы по нему били изо всех орудий, все огороды нам перепахали, до сих пор воронки видны. И мой отец, когда самая стрельба была вышел и стоял на улице и всё это видел. Ну КВ покрутился там внизу и уехал, ничего ему немцы так и не смогли сделать. Тут немецкие колоны техники пошли, машины, танки, был гололёд и чтобы машины не буксовали они подкладывали под колёса солому, когда кончились копны, они стали солому с крыш снимать, все крыши пораскрыли. Столько техники шло, аш дух захватывало. Потом немцы у Пятницкой церкви мост построили, чтобы ближе было ездить, а до этого пользовались мостом у мельницы, у Жилой. Дядь Миша был дьячок, хромой. Вот река встала, а нам чего ребятне, мы по льду на коньках давай гонять и немцы по нам из пулемёта как дали, мы в рассыпную.

Когда немец подошёл наши держали в новой школе оборону. Стреляли за будь здоров. Пулемёты около больницы. Когда немец пришёл тут такая канонада была. Немец шёл со всех сторон и с Жилой и с Киреевки. Немец прошёл уже дальше, а на Покровке всё бой шёл, немецкие самолёты бомбили позиции наших бойцов, всё выкуривали их. Они там держались пока патроны не кончились. Позиция хорошая, обзор со всех сторон. На Устье расстреливали наших пулемётчиков, вот здесь где сейчас новые дома, их 11 человек было, один во время расстрела упал до залпа, немцы не заметили и он ушёл к своим. Устье это место где река Олень впадает в Шиворонь. Вот внизу у воды со стороны Покровки держала оборону эта группа бойцов, билась до последнего не сдавались, поэтому их и стали расстреливать. Когда наши выбили немцев из Дедилова, он похоронил своих боевых товарищей.

Пулемётное гнездо ещё было у недалеко от моего дома на склоне Покровки была глиняная яма и в ней стоял пулемёт. А в крайнем доме от меня к Покровке был штаб. На Покровке было нарыто окопов и стоял пулемёт. Ямы на Покровке это копали известняк известь выжигали и как стройматериал. Из кирпича Троицкой, Тихоновской церквей построили школу и разобрали колокольню Пятницкой.

Самый бой был от Хрущёвки, на Епишево и на Калмыки. Вот там день и ночь пулемёты строчили и конница. В этой лощине Ширяевой сколько лошадей битых валялось, прямо у Хрущёвки. Много там пехоты полегло и немцев и наших. Немцы сразу своих собирали и хоронили.

Всё село сожгли, здесь одни трубы стояли, вот в погребах и жили на соленьях и кого что осталось. А то картошку в яму зарывали и так хранили. Всё солили в бочках, кадках. Огурцы, мясо ну и т. д. Зерна набрали немного. На Покровке у Белого озера со стороны Рогаток была бойня, и на этой бойне забивали скот. Перед немцем, когда все разбежались мы с той бойни мяса и набрали. Мельница наша Жиловская работала и мы там потихоньку рожь мололи. Моя бабушка хорошо хлеб пекла в русской печи. Нас немцы заставляли снаряды подвозить. Склад у них тут у Свисталовки был, дорога на Кочетовку. Корову бродячую поймали, она ящуром болела, сенца мы заготовили ещё с осени. У нас штаб стоял, рация, коммутатор, офицеров много. Финны нашли в сарае корову, за рога и повели. Моя мать немецкому офицеру пожаловалась, он сразу 3-х солдат на перехват послал. Немцы поймали этих финнов избили их до полусмерти и заставили корову вернуть.

Где сейчас завод металлоконструкций, там был колхозный сад и там окопы, а в них много узбеков, расстрелянных в голову, они скрюченные сидели в окопах и каждый был застрелен с верху. Так они в окопах и лежали. Они были вооружены винтовками СВТ и мы с них срезали ремни на вожжи для саней. Вот Вася Немой их оттуда и свозил на кладбище. На Покровке убитых мало было, один у дороги с Противотанковой гранатой в руке лежал, да ребята пулемётчики около нас погибли. После того как немца отогнали на Покровке стояла стрелковая часть, противотанковые ружья и они здесь боевой учёбой занимались. Во рву от Белого озера к дороге к Большаку много было плащполаток, химзащиты и другого имущества, наши при отступлении побросали. Наши винтовки валялись СВТ, только приклады сломаны, немцы ломали. Мы одну взяли, а она на боевом взводе, спусковой крючок зацепили, она как бухнет. Немец бежит, нам по заднице сапогом. Оружия здесь много брошено было. Наши все в плен сдались. Их тут огромными колонами гнали, забежали двое, отец им хлеба отрезал, говорит оставайтесь, не мы пойдём. Немец стоял, смотрел ни слова не сказал. Колона шла с Новомосковска на Тулу без оружия, танки немецкие их обстреляли и в плен взяли. В Оболеновке, у ж/д станции много взяли в церкви они сидели. Много ещё похоронено была в Машутином проулке, в Криволучье поворот на дорогу на Новомосковск. Со стороны Новомосковска шла пешая колонна наших солдат где-то в начале ноября, конце октября, на них выскочили танки и всю эту колонну перебили, а часть взяли в плен. Там много было наших похоронено и была эта могила огорожена проволокой, один местный, его все глупым считали, он вот эту могилку колючей проволокой огородил, чтобы скотина не топтала. Куда их потом перезахоронили я не знаю. Их бедных зря беспокоили, волочили, волочили, им и так бедным досталось, а тут ещё и том свете покоя не дали.