Теодор Моммзен - История римских императоров

Руководителями Bacaudae 290 в начале правления Диоклетиана называются Элиан и Аманд. Это важно потому, что у них были римские имена. Так что участие в движении принимали и романизированные кельты, короче говоря, все люди, задавленные налогами. Но они не провозглашали своих руководителей императорами. Мы имеем две монеты, на которых Элиан и Аманд изображены императорами, однако современные исследователи признали их фальшивками 291 . К сожалению, это ничем не помогло, эта проделка один раз получила огласку, и с тех пор во всех книгах они присутствуют с коронами на головах. Когда, наконец, для обуздания Bacaudae были предприняты серьезные меры, восстание было подавлено, но гнезда не были уничтожены [MH. III 78] и не могли быть уничтожены в подобных условиях состояния страны, а также из-за неуничтоженного корня зла, т. е. безмерного налогового бремени. Такой род крестьянских войн остается с тех пор непреходящим злом. Название Bacaudae остается не более чем кельтским корнем, но дело, им названное, получает распространение во многих областях обширной Империи. В Египте мы сталкиваемся с тем же самым под названием bukoloi (пастухи коров) [см. ниже: MH. III 92 ]. Те же причины, те же следствия.

Кроме всего прочего Галлию осаждали иноземные враги, германцы. Последствия событий III в. никогда уже более не исчезали. В это время Восток играл ведущую партию, Запад — роль второй скрипки, поэтому мы сталкиваемся с тем, что на Востоке границы даже раздвинулись, в то время как на Западе — сузились. Правый берег Рейна как не принадлежал Империи, так и остался свободным. Со времен Галлиена он только оборонялся, даже не было предпринято попытки что-то изменить. Правый берег Рейна в нижнем течении реки в действительности никогда не был покорен, как это было и с территориями, лежащими в верхнем течении, в области сегодняшней Швабии. Необходима была лишь строгая дисциплина и требовалось предотвратить установление прочного господства германцев на правом берегу. Такой политики и придерживались лучшие императоры. Между тем в IV в. мы находим крупные группировки германцев, которые сформировались отчасти благодаря притоку свежих сил со стороны восточных народов, но в основном в результате упрочивания внутренней силы пограничных народов, а это как раз произошло безо всякого серьезного противодействия со стороны римлян. В первую очередь называются алеманы и франки, во вторую — бургунды, саксы и такие мелкие племена, как герулы и вандалы. [MH. III 79] Были и другие, но мы их здесь не упоминаем.

Саксы изначально селились в устье Эльбы 292 и контактировали с римлянами в основном на побережьях из-за своей любви к морскому разбою, который сначала был направлен против северофранцузского и британского побережий 293 . Непосредственного столкновения с римлянами сначала не происходило. Это — начало, предшествующее набегам норманов. Но проникнуть в глубь страны они не решались.

Бургунды упоминались уже раньше 294 ; сначала мы встречаем их на востоке в области между Одером и Вислой. Затем при Пробе они вместе с вандалами направились к Дунаю и появились за спиной у алеманов. Это был кочевой народ, который в дальнейшем заселил область у истоков Майна. Римская политика пыталась использовать их против бургундов 295 . Даже если мы в первую очередь интересуемся войнами германцев против римлян, мы не имеем права упускать из виду тот факт, что как с ними, так еще и до них существовали войны германцев против германцев: например часто готы сражались с готами. Это отнюдь не представление, разыгранное с целью провести дружное отступление, а зачастую очень запутанный конфликт народов.

Сведения об алеманах появляются рано 296 . Каракалла в своей Германской войне сражался с хаттами и алеманами, это одно старое и одно новое племя. Алеманы — это действительно передовое племя из большой волны восточных народов, хлынувших в пустынные земли сегодняшних Бадена и Швабии. Известно, что римляне боролись за сохранение [MH. III 80] этих земель независимыми, чтобы защитить собственные границы, создав большую пустынную полосу земли между собой и племенами. Так что здесь переселенцы легко справились со своей задачей. Название свидетельствует о том, что это был смешанный народ, состоявший из различных народностей 297 . Они сражались верхом 298 , что для истинных германцев не было характерно. Их набеги были бедствием третьего столетия, которое в дальнейшем обернулось еще большим несчастьем, потому что римляне в этой уязвимой области допустили образование чужого государства. Это зло должны были искоренить походы времен правления Аврелиана, но они не оправдали себя. Так что этот народ с самого начала являлся главным врагом.

На его стороне были франки. Название и его этимология остаются непроясненными 299 . Возможно, это старые, известные еще из Тацита племена; предположения, которые делаются на этот счет, могут они быть верны или неверны, не так важно. Первое упоминание об этих племенах мы находим на карте мира времен правления императора Александра (222— 235) 300 . При Постуме (259—268) они совершали набеги с тяжелыми последствиями на провинции Нижнего Рейна, потому император переместил свою резиденцию в Кёльн и оттуда руководил обороной границы 301 . Это были франки: неважно, как их называли. Салийцы упоминаются в первый раз в IV в. 302 Они нападали одновременно на суше и на море. Но все эти нападения сначала носили характер опустошительных набегов; государственная консолидация германцев первоначально произошла на правом берегу Рейна.

Когда Максимиан стал править на Западе, среди алеманов царил мир, среди франков — вражда. Еще не было непрекращающихся набегов, и часто какой-нибудь народ [MH. III 81] на долгое время исчезает из нашего поля зрения. Как раз на море дела обстояли неважно, и флот, пришедший в полнейшую негодность, нужно было восстанавливать заново. Реорганизатором флота назначили Каравсия, уроженца Менапиев, по профессии моряка. От низшего чина он дослужился до dux Armoricanus на галльском и до comes litoris на британском побережье 303 . Он блестяще выполнил доверенное ему дело, но вызвал подозрение своими дальнейшими планами. Его обвинили в заключении договора с пиратами и распространили слух, что за определенную долю награбленного, оседавшую в его карманах, он якобы смотрит на них сквозь пальцы. Поскольку его положение было непрочным, Каравсий был вынужден порвать с Империей, он встал во главе флота и оккупировал Болонь, в то время важнейший порт галльского побережья, самое удобное связующее звено с Галлией, и переправился в Британию. Стоявший там легион присоединился к нему, и он действовал не просто как вождь повстанцев, а как император. Каравсий пошел на союз с франками и саксами и тем самым превратился в серьезную опасность для Империи; в его расположении были как раз отряды франков.