Александр Кравцевич - Белорусы: нация Пограничья

Знакомство с польской исторической литературой позволило более глубоко заглянуть в реальную историю боев под Ленино. Польский военный историк Станислав Ячиньский, исследуя ход наступательной операции под Ленино, подтвердил справедливость некоторых «версий» местных жителей [30] Jaczyński St. Bitwa pod Lenino (12-13.10.1943). Mity i rzeczywistość // Wojsko polskie na froncie wschodnim. Wybrane problemy. Warszawa, 2003. . В частности, историк отметил, что дивизию имени Т. Костюшко направили на фронт, даже не закончив ее подготовки, что дивизия была вынуждена совершать ночные переходы, чтобы своевременно занять позиции, что по вине командующего 33-й армией генерала В. Гордова командир польской дивизии полковник Берлинг даже не знал о действительных целях наступления. В результате успех польской дивизии 12 октября (захват первой линии окопов) не был поддержан другими частями Красной Армии. «Соседи» только имитировали наступление, чтобы не позволить немецкому командованию начать переброску сил с этого участка в Украину. Кстати, в этом и заключалась главная цель наступательной активности в районе поселка Ленино.

В результате польская дивизия после тяжелых двухдневных боев с превосходящими силами противника понесла большие потери (около 3 тыс. человек), использовала почти весь боезапас, так и не дождавшись помощи от «соседей». Командование польской дивизии в определенный момент растерялось. Несколько тактических ошибок совершил полковник Берлинг. Танки, посланные поддержать пехоту, тонули на заболоченных берегах р. Мереи. Немцы вернули свои позиции и взяли в плен до 700 польских солдат. Кроме того, советская артиллерия ошибочно обстреляла наступающие польские части. 14 октября остатки дивизии были отведены во второй эшелон. Генерал Гордов, который поставил перед дивизией заведомо нереальную задачу прорыва немецких позиций, наказания не понес.

В категорию «чужих» попали также украинцы з-за Брэста, а таксама русские и «смаляне», которые пришли вместе с немцами. Отношение к ним негативное, как к предателям. Конкретных примеров враждебного отношения украинцев и русских к местному населению не зафиксировано, чего не скажешь о «смалянах». Последних обычно называли гадкімі людзьмі, горшымі за немцаў. Причиной этой враждебности было то, что «смаляне» хорошо знали обычаи, традиции и лад жизни местного населения и помогали немцам, например, находить места, где прятались продукты и ценные вещи.

Интересно, что русские в рассказах встречаются редко. Возможно, жителям белорусско-российского Пограничья было трудно отличить себя от русских, потому что этнический раздел приобрел региональный оттенок с использованием соответствующего термина («смаляне»).

Есть основания украинцев, русских и «смалян» занести в промежуточную категорию «чужих/своих». Чувство определенной «свойскости», возможно, отразилось как раз в обвинениях последних в предательстве. Например, финнов или чехословаков в этом не обвиняли. А вот поляков и евреев можно отнести к промежуточной категории «свои/чужие».

О трагедии еврейского населения люди говорили с большим сочувствием. На вопрос, как сельчане воспринимали убийства евреев, одна из респонденток ответила:

— Вы жэ знаеце: ты ўступісся, i табе эта будзець. Ну, як? Як то заступіцца? Я сядзела о, у этым месце жыла, гляжу: у вокны глядзяць, у сарай пашлі, іскапі, думалі, можа дзе схуваліся. A нікога тут не нашлі, дак сабралі ўсех у сарай, i тады карацельныя атряды ix пагналі. Траншэя процітанкавая была, у тую траншэю с аўтамата, падхадзілі яны [...] усе ў яму. Жалка ix было. Яны ж харошыя яврэі. Яны дажа лучша за рускага: падзеляцца з табой, пагаворюць. Дак, рускія ж бываюць усякія, a явреі эта: ён калі тябе нада што-та, ці аддалжыць, ці вызваліць (жительница г.п. Ленино, 1917 г.р., B04M.Len.MPM/NS.0S).

— Жыдоў расстрэльвалі. Веска была Напраснаўка [...] Там адныя жыды жылі [...] Эта жыдоўская была дзярэўня. Каторыя дзяржалі свае магазіны [...] Гэтыя, каторыя былі багатыя, яны зналі, паўцякалі ў Маскву, а бедныя асталіся. I ix тута растралялі. Во як дарога ёсць із Шапялёўкі i на Міхайлавічы. [...] Яны вывелі з дзярэўні ўсіх. I ноччу там ямы выкапалі іўсіх растралялі (жительница д. Маслаки, 1931 г.р., B04M.Mas.KKW/AS).

Зафиксированы отдельные случаи как помощи евреям со стороны местного населения, так и доносов на них. Причины холокоста наши собеседники или не могли определить, или же искали их в поведении и жизненном укладе самих евреев. В частности, отмечалось «своеобразие» трудовой деятельности евреев (торговля) и их высокие умственные способности. Наряду с сочувствием присутствовали критические рассуждения:

— Пачяму яны нацию этую яврейскую хацелі скасаваць, патаму што яны неработалі нікагда [...] Яны ж неработалі нікагда. Яны ўсе спекуліравалі, во, як цяперя, хто што. Бывала ж, прадаецъ адзін магазіньшчык, a эці ўсё, няхто не йдзе. А яны прадавалі, прадавалі, к імусё шлі [...] Так ixхацелі скасуваць савсем, нацию ix (жительница г.п. Ленино, 1917 г.р., B04M.Len.MPM/ NS.OS).

Сочувствие тысячам погибших в устных воспоминаниях переплеталось с обычной крестьянской завистью к более богатым и более умным. Очень возможно, что критика евреев, которая звучала в попытках людей ответить на вопрос о причинах их уничтожения, была только частью прежнего оправдания собственного невмешательства и (чаще всего) молчаливого наблюдения за трагедией холокоста.

Эта трагедия приобрела новые оттенки во время экспедиции в д. Бытень Ивацевичского района Брестской обл. (2006). Бывший партизан, с обидой рассказывал, что спас из местного гетто целую еврейскую семью. А ему за это ничего не заплатили (!?). На реплику, что спасенные, возможно, позднее погибли, рассказал об их гибели, свидетелем которой был:

— Я знаю, дзе яны пагіблі! Толькі гаварыць пра гэта как-та... стыдна... Ix патапілі парцізаны... Быўу нас такой камандзір Гусеў. Адзін, а патом Бабкоў, второй... Бабков лётчык быў. Палучілі указаніе ад генерала Капусты: Сабраць адяўрэяў дзеньгі на танкавую калону. Патаму што ў ix у каждага есць золата... хоць немнога, но есть... Сказаў, не дзеньгі, а сняць всё золата. Ну, яны пробаваліў нашим атрадзе «Савецкая Беларусь»,у «Чапаева» — «Прадстаўляйце золата». — не сдают. [...] ...А тут панадабілася выгнаць літоўцаў, за Піронімам есць такая местнасць — Савічы. Там ізвястковы завод быў. I вот на Савічы пашлі ваяваць нашы. Партызанаў паслалі... А каго напярод? Яўрэяў напярод! Гэтыя два камандзіры — Бабкоў i Гусеў: Яўрэяў напярод!.. Усіх. А яны ж ні плаваць, ні страляць... Мужчыны яшчэ кое как. А тамжа жэншчыны, дзеці... Ix тады многа пагібла. Шчара шырокая там. А Шчару нада перахадзіць, каб патом наступаць. Тыя там страляюць, а тут нада ісці... (житель д. Бытень, 1911 г.рожд.,АС. 2006).

В отношении крестьянского общества к «своим» и «чужим» отчетливо проявлялись усилия людей сохранить и примирить нормы сельского жизненного уклада с обстоятельствами военного времени, а именно с присутствием «чужих» войск, с грабежами и издевательствами, как «чужих», так и «чужих/своих», а в некоторых случаях и «своих». Однако сохранить традиции неприкосновенными оказалось невозможно. «Нормальность» крестьянского мира рушилась под ударами снаружи и изнутри. Ради физического выживания приходилось приносить постоянные жертвы, в том числе жертвовать прежними моральными и религиозными ценностями, что проявилось также в отношении к холокосту.