Коллектив авторов - История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I

Те, кто оказался под властью коммунистов против воли, не могли противопоставить этой пропаганде работу негосударственных издательств или частных библиотек. Такой возможности их лишили декреты Совнаркома «О печати» (1917) и «О порядке реквизиции библиотек, книжных магазинов, складов книг и книг вообще» (1918). Любые издания, способные возбудить неповиновение большевикам, были запрещены. Миллионы дореволюционных книг были отняты у законных владельцев и уничтожены либо свалены в подвалы государственных хранилищ, где их никто не мог прочитать.

Первой страницей советской литературы явилась поэма Александра Блока «Двенадцать» (январь 1918 г.). «Правда» оценила ее как величайшее достижение русской поэзии (Правда. 1919 г., 18 января), похожим был и отзыв Троцкого ( Троцкий Л. Литература и революция. М., 1991. С. 99, 102). Такие строки поэмы, как «Пальнем-ка пулей в Святую Русь» и «Мы на горе всем буржуям / Мировой пожар раздуем», стали ёмким выражением духа большевизма.

Писатели, художники, артисты театров в первые годы советской власти повели себя по-разному. Одни не верили, что эта власть продержится долго, и старались не ссориться с ней, чтобы ее пережить. Другие сознательно поставили свое искусство на службу коммунистам. Так, художники К. С. Малевич, М. З. Шагал и К. С. Петров-Водкин оформляли Красные агитпоезда. В. В. Маяковский создал множество стихов и плакатов, ставших орудием советской пропаганды. Например, в его «Сказке о дезертире…» (1920–1923) на занятой Белыми территории мужик якобы работает на барщине (отмененной вместе с крепостным правом в 1861 г.), «а жена его на дворе у господ грудью кормит барскую суку». В стихотворении «Владимир Ильич!» (1920) поэт благодарит Ленина за ясные указания, кого убивать: «Теперь не промахнемся мимо. Мы знаем кого – мети! Ноги знают, чьими трупами им идти».

Историческая справка

Александр Александрович Блок(1880–1921) еще при жизни был признан поэтом общенационального значения, лидером русской литературы «Серебряного века». Он окончил историко-филологический факультет Петербургского университета (проучившись прежде несколько лет на юридическом); мать поэта была переводчицей, дочерью ректора того же университета А. Н. Бекетова, жена – дочерью великого химика Д. И. Менделеева, отец – юристом, профессором Варшавского университета. В юности духовный путь Блока был определен его увлечением мистической утопией «Вечной Женственности», грядущей спасти мир (это увлечение породило «Стихи о Прекрасной Даме» и извратило брак поэта). В поисках более реальной жизни Блок был захвачен революцией 1905 г., которая обнажила для него стихийную и катастрофическую природу бытия. Как и многие интеллигенты, он тяготился принадлежностью к образованному слою и мечтал слиться с низовой народной стихией. В этой мистически воспринимаемой им стихии Блок усматривал подлинную Россию, ее «разбойную красу». Судьба России для него – «первейший вопрос, самый жизненный» (письмо К. С. Станиславскому от 9 декабря 1908 г.); в этой судьбе он неизменно видел тайну и трагедию.

Окружающую действительность поэт определял как «страшный мир», где царствует душевная опустошенность; он предчувствовал «неслыханные перемены, невиданные мятежи» и заранее принимал гибель этого мира как заслуженное возмездие. При Временном правительстве Блок редактировал отчеты Чрезвычайной следственной комиссии, призванной искать состав преступления в действиях царского правительства. После Октябрьского переворота на вопрос анкеты «Может ли интеллигенция работать с большевиками» Блок ответил: «Может и обязана». Восхищаясь стремлением новой власти «переделать все» вплоть до моральной природы человека, поэт призывал интеллигентов: «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте революцию».

Исследователи спорят о том, почему в финале «Двенадцати» безбожников-красногвардейцев незримо ведет Христос; показательны более ранние размышления поэта, характерные для символизма в целом: «… нет разницы – бороться с дьяволом или Богом – они равны и подобны» (Блок А. Собр. соч.: В 8 т. М.; Л., 1963. Т. 7. С. 28). Свое итоговое осмысление пути страны Блок выразил в стихотворении «Скифы» (1918), где Россия воспевается как принципиально варварская сила, с «азиатской рожей» и «раскосыми и жадными очами», лишенная христианской истории. «Старый мир» отождествляется здесь с Европой; настойчиво призывая ее «на братский пир труда и мира», поэт не скрывает, что в скифских объятиях ее скелет может «хрустнуть»; в случае же отказа европейцев от этого братства им предстоит бой «с монгольской дикою ордою».

После революции Блок впервые в жизни пошел на государственную службу, работал одновременно во многих местах (в том числе в Театральном отделе Наркомпроса). В январе 1921 г. записал: «Научиться читать „Двенадцать“. Стать поэтом-куплетистом. Можно деньги и ордера иметь всегда…» За полгода до смерти, выступая в феврале 1921 г. на Пушкинском дне (годовщие гибели А. С. Пушкина), Блок так подвел итог своего опыта сотрудничества с большевиками: «Покой и воля. Они необходимы поэту для освобождения гармонии, но покой и волю тоже отнимают. Не внешний покой, а творческий. Не ребяческую волю, не свободу либеральничать, а творческую свободу – тайную свободу. И поэт умирает, потому что дышать ему больше нечем: жизнь потеряла смысл». На одном из своих последних творческих вечеров, 1 марта в Малом театре Петрограда, уже больной Блок категорически отказался читать «Двенадцать», несмотря на настойчивые просьбы «революционно настроенного» зала. В последние месяцы жизни поэт переживал глубокую депрессию и умер от «слабости сердца», сопровождавшейся психическим расстройством.

Но были среди людей искусства и те, кто решительно отказался сотрудничать с большевиками. Композитор Сергей Рахманинов (1873–1943) уже в декабре 1917 г. объявив своим близким, что всякая артистическая деятельность в России прекращается, искусство в ней существовать не может, и покинул родину навсегда.

За годы Гражданской войны огромный урон понесла русская наука. В 1918–1920 гг., в результате «классового» подхода к выдаче продовольственных пайков (ученым выдавали пайки 4-й категории по остаточному принципу), от голода умерли 22 действительных члена Академии наук и члена-корреспондента, в их числе математик А. А. Марков, филолог А. А. Шахматов, историк А. С. Лаппо-Данилевский, этнограф В. В. Радлов, археолог Я. И. Смирнов, всемирно известный специалист по истории и культуре Древнего Востока, замечательный египтолог академик Б. А. Тураев. В Одессе в 1918 г. застрелился один из основоположников теории автоматического управления А. М. Ляпунов. «Жить незачем, когда отнята душа, подавлен дух и оставлен человеку один желудок», – незадолго до смерти, наступившей 23 июля 1920 г., говорил своим близким академик Тураев. Деятели русской культуры, мыслящие сходным образом, все почти или погибли, или эмигрировали.