Глеб Носовский - Москва в свете Новой Хронологии

Саму идею КРЕСТОВОГО похода против Турции естественно было связать с «освобождением Иерусалима». Тем более, что ИЕРУСАЛИМ В ТУРЦИИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛ. Это — Ерос на Босфоре, древний Царь-Град, Троя, он же ДРЕВНИЙ ИЕРУСАЛИМ. Точнее — ИЕРУСАЛИМ ЕВАНГЕЛИЙ, священный город, в котором в 1185 году н. э. был распят Христос, см. наши книги «Царь Славян» и «Забытый Иерусалим». Это был город, о котором знала вся Великая Империя. Но в XVII веке он находился совсем рядом со столицей Османии = Атамании. Указывать столицу Турции как цель крестового похода западноевропейские и романовские идеологи XVII века НЕ ХОТЕЛИ. И понятно почему. Для религиозного сознания средневекового человека тот факт, что Иерусалим соседствует со столицей какого-то другого государства, пусть даже и турецкого, отнюдь не означал, что данное государство — еретическое и что Иерусалим у него нужно отнять силой. Люди XVII века ещё не привыкли к мысли о непреодолимой пропасти между, скажем, католицизмом и мусульманством. Религиозный раскол XVI–XVII веков был тогда ещё достаточно недавним событием. Многие ещё помнили о бывшем религиозном единстве Великой Империи. Поэтому тот факт, что священный евангельский Иерусалим находится под боком у столицы ТУРЕЦКОГО СУЛТАНА, для многих мог означать, что именно султан — правитель Иерусалима, — является носителем более истинной веры, чем, скажем, германский император. Тому Бог не дал Иерусалима, а султану — дал. Может быть, султану и надо подчиниться? В общем, ситуация возникала скользкая.

Намного грамотнее было сказать, что Иерусалим, конечно, находится под властью турок, но они, будучи плохими еретиками, превратили его в захолустье, не оказывают должного уважения священному городу. Тогда крестовый поход против турок обосновывался куда легче. Кроме того, чрезвычайно полезно было назначить «священную цель» В ТЫЛУ У ТУРОК. Чтобы для её овладения необходимо было сперва завоевать ВСЮ ТУРЦИЮ. В чём, по-видимому, и состояла главная идея.

Итак, мысль, вероятно, была в том, чтобы указать Иерусалим на территории Турции, но не рядом с её столицей. Где-нибудь подальше, в захолустье. Конечно, при этом старались найти место, более или менее соответствующее известному библейскому описанию Иерусалима и его окрестностей как земли, «текущей молоком и мёдом», покрытой цветущими садами и, вообще, напоминающей рай на земле. Однако в Турцию западных европейцев в то время уже давно НЕ ПУСКАЛИ. Поэтому точно знать, где там реки текут молоком и мёдом, а где нет, было затруднительно. Из общих соображений, по-видимому, решили, что восточное побережье Средиземного моря как нельзя лучше отвечает требованиям библейского описания. В самом деле, прекрасное море, великолепный климат… Но поставить на карте «Иерусалимскую точку» на самом побережье Средиземного моря не захотели. Вероятно потому, что Евангелия, например, да и вообще Библия не описывает Иерусалим как город, стоящий прямо на море. Ещё, согласно Библии, рядом должна течь река Иордан. Настоящий евангельский Иерусалим — Ерос на Босфоре — действительно не стоит на море, хотя и находится недалеко от него. Он стоит на Босфоре. Возможно, Босфор и назван в Библии ИОРДАНОМ.

В итоге «Иерусалим» отметили на карте в отдалении от средиземноморского берега. Примерно километрах в пятидесяти. Но изобретатели Иерусалима в XVII веке не знали, что в этих местах плодородные земли тянутся лишь УЗКОЙ ПОЛОСОЙ вдоль берега Средиземного моря. В пятидесяти километрах от него — уже каменистая пустыня.

Итак, точку на карте поставили. Рядом с ней вписали название ИЕРУСАЛИМ. Тем самым была решена одна из главных идеологических задач подготовки крестового похода против турок — В САМОМ ТЫЛУ противника был указан заветный пункт, к овладению которым нужно стремиться. Для того, чтобы овладеть им, «придётся» завоевать всю Турцию.

После этого подготовка крестового похода перешла в практическую плоскость. В типографиях Западной Европы началось размножение «правильных» географических карт. С указанием «настоящего страдающего Иерусалима» в Палестине. Момент был очень удачный. Как раз в то время бурно развивалась картография; географические сведения быстро накапливались благодаря недавно начавшемуся далёкому и даже кругосветному мореплаванию. Прежние карты быстро устаревали, выглядели очень архаичными. Впоследствии их сознательно объявят «античными», то есть «ужасно древними». Даже если на них Иерусалим и окажется «не на месте», это легко будет отнести за счёт несовершенства географии «тысячелетней и более давности». Что вы хотите от «древних» греков? Как могли, так и рисовали. Видите — какие у них были несовершенные карты! Даже Иерусалим «неправильно» указывали. Или вот, смотрите, какая глупость — Иудея в Таиланде нарисована!

При этом, конечно, обыгрывались и действительные недостатки старых карт XV–XVI веков. Например, ещё неправильные очертания материков, условность изображения стран и т. п. Искажения реальных очертаний заведомо присутствовали на картах вплоть до XVII века.

После «географической подготовки с Иерусалимом» можно было приступать к разворачиванию «священной» войны против непослушного осколка Великой Империи — Турции-Атамании. Лозунг был провозглашён. Знамёна развёрнуты. Цель в тылу у турок была указана.

Войны начались. Они длились долго, с переменным успехом и были кровавыми. Только в самом конце XVIII века, то есть ПОЧТИ ЧЕРЕЗ ДВЕСТИ ЛЕТ, европейцы, так и не добившись к тому времени полного разгрома Турции, смогли всё же высадить десант у неё в тылу, в Египте. Вблизи от заветной точки — «страдающего Иерусалима» в Палестине. Это была известная египетская экспедиция Наполеона в самом конце XVIII века, начавшаяся в 1798 году. Лишь в 1799 году была взята Газа в Палестине, то есть европейцы, наконец, оказались уже в двух шагах от палестинской «Иерусалимской точки» [164], с. 89. Затем 3 апреля 1799 года взяли Сур, а 8 апреля последовала победа при Назарете [164], с. 89. То есть, наконец «достигли Иерусалима». Правда, Наполеону приходится срочно вернуться в Европу, в августе 1799 года.

Итак, западные европейцы достигли «заветного Иерусалима» лишь в самом конце XVIII века, в 1799 году. В Европе в это время бушует война. Наполеон стремится подчинить себе европейские государства. В конце концов, ему это удаётся. За исключением Англии. В 1809 году был заключён мир с Австрией, исключительно выгодный для Наполеона. По нему он получил более двух тысяч квадратных миль территории с 3 миллионами населения и присоединил некоторые Балканские земли [164], с. 92. Последующие 1810–1812 годы, до вторжения в Россию, — вершина славы Наполеона. Он пожинает плоды своих военных побед. Европа полностью подчиняется ему.