Мартин Гилберт - Первая мировая война

Подразделения, участвовавшие в атаке на воронку у Хохе, были только недавно переброшены на этот участок фронта. 30 июля они пришли в еще большее смятение, когда немцы впервые использовали огнеметы, встречая их горящими струями бензина. «Внезапно раздалось шипение, – вспоминал лейтенант Кэри, – и яркое малиновое свечение над воронкой окрасило все в красные тона. Повернув голову, я увидел, как три или четыре отдельных струи пламени – похоже на несколько мощных брандспойтов, из которых бил огонь, а не вода, – пронеслись над моей траншеей». Тех, кто оказался на пути огня, «больше никто не видел».

Атака на немецкие траншеи повторилась к вечеру того же дня. «Мы бы проявили благородство, предположив, что в штабе, в 25 километрах от фронта, не знали о реальном положении дел, – заметил Кэри. – В 3 часа четыре батальона, выполняя приказ, пошли в атаку и были уничтожены врагом – у нас не было времени засечь его пулеметные гнезда, а слабая артиллерийская подготовка не произвела на него никакого впечатления. Многие наши солдаты запутывались в нашей же колючей проволоке, и ни один не продвинулся больше чем на 50 метров от края леса».

В то лето окопная война на Западном фронте резко контрастировала с маневренными действиями на востоке. Яркая картина боев представлена в письме Кокошки другу с Галицийского фронта, где он описывал, что произошло с ним 5 июля. «Вчера мне очень повезло, и я остался жив, – писал художник, ставший кавалеристом, – потому что казаки не щадят пленных! Наш патруль попал в засаду в бескрайнем лесу, рядом с болотом. Мы потеряли больше половины людей. Мы бились в рукопашной, думая, что наступил наш последний час. По чистой случайности двоим или троим из нас удалось уйти, и я был последним, потому что лошадь у меня слабая и в довершение всего захромала!!! Потом смертельная погоня, когда ближайший из варваров был всего в десяти шагах от меня, все время стреляя и крича: «Ура, ура!» Я уже представлял, как его пика пронзает мою печень. Я шашкой нахлестывал лошадь, заставляя прибавить шаг, и сумел догнать своих. Видел бы ты, как они теперь меня уважают!»

5 августа немецкая армия вошла в Варшаву. Ровно через год после начала войны был захвачен еще один крупный европейский город. Впервые с 1815 г. Россия утратила контроль за польской столицей. Это был важный успех Центральных держав. Немцы теперь строили долгосрочные планы в отношении Финляндии, которая была русской провинцией с 1808 г., когда оттуда выбили шведов. 8 августа кайзер одобрил создание финского батальона численностью 2000 человек, который должен был сражаться с русскими на Восточном фронте. «Начался набор в этот батальон, – вспоминал впоследствии финский военный и государственный деятель Густав Маннергейм, – и это одна из самых волнующих страниц в современной финской истории. Естественно, все должно было происходить в условиях строжайшей секретности – страну опутывала сеть осведомителей российской полиции». Добровольцы нелегально переправлялись из Финляндии в Германию. В Петрограде были арестованы сотни финнов, обвиненных в помощи новобранцам. Однако через девять месяцев батальон уже вступил в бой.

Немецкие войска наступали на восток от Варшавы, а русская армия откатывалась назад; замедлить немецкое наступления должна была крепость Новогеоргиевск на месте слияния Вислы и Буга. Однако после того, как 90-тысячный гарнизон был окружен и началась осада крепости, германская армия продолжила движение на восток. Для взятия Новогеоргиевска из тыла перебросили 80 000 немецких солдат. Чтобы разрушить крепость, бастионы и форты которой были укреплены в 1891 г., снова использовались австрийские гаубицы, доказавшие свою эффективность под Антверпеном в октябре 1914 г., в том числе шесть 16-дюймовых орудий под командованием генерала фон Безелера, покорителя Антверпена.

Осада Новогеоргиевска началась 10 августа, а обстрел – несколькими днями позже. Крепость капитулировала 20 августа, и немцы взяли в плен 90 000 ее защитников, в том числе тридцать генералов.

Среди жестоких сражений на поле боя, опасностей повседневной жизни в траншеях и лишений в лагерях для военнопленных офицеры всех армий по-прежнему могли получать из дома посылки с предметами роскоши. Так, британские офицеры на Западном фронте регулярно заказывали себе из универмага Harrods специальные корзинки с вкусными продуктами и другими товарами. Помогали также друзья. Той осенью Оскар Кокошка пытался скрасить себе жизнь на Восточном фронте, попросив своего покровителя из Вены прислать следующий набор:

6 пар толстых коричневых носков, не шерстяных

300 штук хороших папирос (крепких)

1 комплект шелкового белья (или подобного)

1 бутылку бренди или виски (и стакан)

1 большую банку Костенских вафель

5 банок сардин

1 хороший фонарик и 5 запасных батареек

5 банок пикулей (ассорти)

3 банки джема

1 щетку для одежды

1 баночку жира для обуви

1 коробку конфет «Саротти»

«Если это не поместится в стандартную посылку, – писал Кокошка, – пожалуйста, пришлите две или три. Мне нужно все. И пожалуйста, как можно быстрее».

6 августа, на следующий день после того, как немцы вошли в Варшаву, была предпринята попытка прорвать турецкую оборону на Галлиполи, чтобы позволить кораблям союзников пройти через Дарданеллы. Значительные силы британцев высадились на новом плацдарме на полуострове Галлиполи, в заливе Сувла, с целью соединиться с позициями на юге, в бухте Анзак, и выбить турок с хребта Чунук-Баир и еще более высокой вершины Коджа-Чемен-Тепе, соединенных отрогом.

Для того чтобы обеспечить успех операции, были спланированы две отвлекающие атаки. Местом первой стал крутой склон над бухтой Анзак, где австралийцы сумели ворваться в турецкие траншеи на Лонг-Пайне – это было одно из самых ожесточенных сражений на полуострове. Потери атакующих составили 1700 человек убитыми и ранеными; за храбрость, проявленную в этом бою, семеро были награждены Крестом Виктории. Когда австралийцы закрепились на новых позициях, им пришлось хоронить более тысячи турецких солдат. Всего было убито и ранено 4000 турок.

Во второй отвлекающей атаке, на мысе Геллес, целью снова стали деревня Крития и высоты Ачи-Баба, но туркам удалось отстоять свои позиции, хотя в тот день они потеряли 7510 человек убитыми и ранеными. Потери британцев составили 3480 человек. Среди британцев, участвовавших в том бою, был второй лейтенант Джордж Хорридж, который получил ранение в грудь в июне, когда пытался спасти раненого товарища. Вернувшись из госпиталя в Египте как раз перед августовским наступлением, он пошел в атаку с тростью в одной руке и пистолетом в другой и остался цел и невредим. Ночью в его траншею попал снаряд, и его снова ранило.