Роберт Каплан - Муссон. Индийский океан и будущее американской политики

Я стоял в огромной пустыне с изрытой и перевернутой почвой. Пустыня простиралась на огромное расстояние, до самого горизонта; длинные колонны грузовиков перевозили рыхлую землю вверх по склонам, с одного строительного участка на другой, а китайские десятники в защитных касках наблюдали за всеми действиями и распоряжались ими. Царил убийственный зной, пыль висела облаками. Передо мной зиял глубокий рукотворный овраг. Его дно выглядело плоской долиной. Там же высились две пристани; одна из них была вдесятеро длиннее футбольного поля. Эти масштабные земляные работы вели, чтобы врезать в глубь суши новую береговую линию: вскоре предстояло возникнуть внутренней гавани в морском порту Хамбантота [55] «Хамбантота» значит «гавань для сампанов». Сампанами звались дощатые плоскодонки, в древности плававшие у берегов Цейлона и поныне используемые в Малайзии, Вьетнаме, Индонезии. «Хамбан» – искаженное слово «сампан». См.: Chamalie Jirasinghe R. Rhythm of the Sea. Hambantota, Sri Lanka: Hambantota District Chamber of Commerce, 2007. P. 23. , у южной оконечности Шри-Ланки (Цейлона). Порт находится вблизи всемирно важных торговых путей, по которым ежегодно более 30 тыс. судов перевозят сырье и топливо со Среднего Востока в Восточную Азию.

Намечено, что к 2023 г. Хамбантота будет располагать заводом по очистке и переработке сжиженного природного газа, складами авиационного горючего, тремя отдельными пристанями, обеспечивающими должную перевалочную мощность. Появятся также сухие ремонтные доки и верфи, не говоря уже о бункерных и заправочных сооружениях [1].

Это был тот самый, на 15 лет рассчитанный, строительный проект, пробуждающий в цейлонцах одновременно гордость и смущение. Гордость – ибо их страна, возможно, перестанет быть притчей во языцех как арена этнических столкновений и прославится как стратегически важный узел мировой морской торговли; а смущение – оттого, что строительство морского порта ведут и финансируют не они сами, а китайцы. Доступ на строительные участки строго ограничен. Желая оценить величие затеянного, я тайком пробрался на охраняемую территорию, был задержан и просидел в хамбантотском полицейском околотке семь часов – потом блюстители закона сняли с меня обвинения [56] Все время, что я провел в околотке, со мной обращались хорошо: сказывался профессионализм местной полиции, по крайней мере, в моем отдельно взятом случае. Сыграло роль и то, что за меня вступилось посольство США, размещенное в городе Коломбо. .

Близ Хамбантоты, как и вблизи пакистанского Гвадара, синеет море и грохочет прибой. Изумительно красивые места; они словно создавались для того, чтобы сделаться знаменитыми в XXI в. Кстати, в древности Хамбантота была хорошо известна: город принадлежал Рухунскому царству, через него проходил один из морских шелковых путей. Ныне это небольшой городок с 20 тыс. обитателей, несколькими улицами, вдоль которых выстроились оживленно торгующие магазины, с деревянными рыбачьими лодками, по четыре в ряд стоящими на якоре в маленькой гавани либо сохнущими на песке при полном отливе. (Зачастую эти лодки принадлежат мусульманам, выходцам из Малайи.)

Прибрежная гостиница, где я остановился, в буквальном смысле оказалась позаброшенным приютом на краю земли: кроме меня самого, там насчитывалось только двое постояльцев. Гостиницу отстроили заново на развалинах прежней, разрушенной ударом цунами в 2004 г. Громадная волна уничтожила и все рыбацкие лодки, сохшие на песке, – пришлось при помощи мирового сообщества обзаводиться новыми. На Шри-Ланке цунами погубило 35 тыс. человек, а 400 тыс. остались без крова. И в самом деле, Хамбантота – олицетворение всего индоокеанского мира в нынешнюю историческую эпоху: цунами ее разрушает, а великодержавный Китай благотворит ей.

До того как начали строить порт, Хамбантота была цейлонскими задворками. Она сделалась известна только в начале XX в., когда в ней жил великий английский писатель Леонард Вулф, занимавший должность младшего правительственного чиновника. Позднее ставший мужем Вирджинии Вулф и директором прославленного книжного издательства Hogarth Press, Леонард Вулф собрал в Хамбантоте материалы для блистательного романа об ужасах сельского существования в этом уголке Цейлона. «Деревушка в джунглях» вышла из печати в 1913 г. Сразу же за окраинами Хамбантоты и сегодня простирается засушливая местность, где чахлые пальмовые рощицы растут на бурой вязкой глине, – поневоле вспомнишь написанную Вулфом книгу.

Азми Тассим, заведующий городской торговой палатой, с гордостью рассказывал мне о Леонарде Вулфе и настаивал на том, что новый порт в действительности строят цейлонцы, а не китайцы. Он заметил: стратегически удобное положение Хамбантоты и значительная морская глубина у самых берегов уже давно делали ее идеальным местом для портового строительства. Поначалу над проектом работали канадцы – это было прежде, чем Китай и Шри-Ланка подписали в 2007-м долгосрочный договор. «У нас мало денег и специалистов, оттого мы искали иностранной поддержки». В Хамбантоте, добавил Азми Тассим, намереваются построить центр для проведения конференций и новый аэропорт – в этих начинаниях китайцы, вероятно, участия не примут. А достроят порт – и китайцам, скорее всего, не позволят управлять им.

В одном отношении заведующий торговой палатой прав. Китайское продвижение по Индийскому океану – пример не столько агрессивной имперской политики, сколько изощренной широкомасштабной стратегии, использующей любые законные коммерческие возможности, которые возникают в местах, важных для военных и экономических интересов Китая. В сущности, Китай умело скользит по волне экономической истории, однако сам не прокладывает никакого исторического курса. Если в Гвадаре гаванью, построенной китайцами, предстоит заведовать Правлению Сингапурского порта (ПСП), то и в Хамбантоте обнаружится по меньшей мере одна «прокладка» между китайскими целями и окружающей действительностью. Китаю не нужно управлять никакими гаванями. Китаю требуются лишь современные порты и бункерные сооружения – для торговых судов и, возможно, для военных кораблей, – требуются везде, где Пекин изо всех сил старается устанавливать и поддерживать безукоризненные дипломатические и военные отношения. Хамбантота и ей подобные гавани обратятся «проточными» центрами, где Китай сможет временно и в огромных количествах хранить промышленные товары, производимые для вывоза на рынки Среднего Востока, Южной и Юго-Восточной Азии. Получается, Хамбантота – крохотный образ вырастающей, но при этом поразительно малозаметной китайской империи, которую создают мягко, умело и властно [2].