Альманах Array - Триединство. Россия перед близким Востоком и недалеким Западом. Научно-литературный альманах. Выпуск 1

M.M. Слинкин, кандидат исторических наук, начальник отдела Института военной истории Министерства обороны РФ

Три десятилетия назад, когда вводился «ограниченный контингент» советских войск в Афганистан, далеко не все в Советском Союзе понимали, что эта страна находится не только в центре Азии, но и в сердце мусульманского мира. Да и сами афганцы живут именно по законам шариата, а не конституции. Об этом можно было узнать из появившейся в середине 1980-х годов книги Л.И. Медведко и А.В. Германовича о политическом исламе, которая называлась «Именем Аллаха…» с подзаголовком «Политизация ислама и исламизация политики» [40]. Феномен переплетения ислама и политики, завязанных вместе с традиционным племенным укладом жизни и полиэтничностью населения Афганистана, во многом и обусловили затянувшуюся потом уже после вывода оттуда советских войск более чем на тридцать лет гражданскую войну. В своей очередной книге «Восток – дело близкое. Иерусалим – святое» [41], подготовленной Л.И. Медведко вместе с сыном С.Л. Медведко, такую войну он, по-моему, весьма точно определил как «война неведомого поколения»: неизвестно, скольким поколениям придется ее на себе еще испытывать.

Конфессиональный фактор многолетнего афганского кризиса оказывал большое влияние как на его возникновение, так и развитие. Если для СССР прямое участие в афганской войне стало тогда очередным проявлением противоборства социализма и капитализма, то для Афганистана и его населения с момента прихода к власти в апреле 1978 г. левых сил борьба с центральным правительством уже тогда обретала характер столкновения между миром ислама и «безбожным коммунизмом». Именно поэтому развертывание вооруженной борьбы против режима Народно-демократической партии Афганистана и ставших на его защиту с декабря 1979 г. советских войск неизменно проходило под лозунгом джихада («священной войны»). Повторение во многом схожей ситуации наблюдается и поныне с той лишь разницей, что США втянулись в войну в Афганистане под предлогом борьбы с терроризмом, а вооруженная афганская (далеко не однородная) оппозиция выступает под исламистским лозунгом на этот раз борьбы с «иудеями и крестоносцами», а не против советских «шурави».

Решение о проведении контртеррористической операции «Несгибаемая свобода» руководство США приняло в ответ на атаки исламских террористов 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне. Декларированная цель операции заключалась в смещении режима исламского движения «Талибан» (ИДТ) в Афганистане и уничтожении на территории этой страны лидеров и инфрастуктуры экстремистской организации «Аль-Каида», на которую была возложена ответственность за организацию и проведение террористических актов в США.

Отношение США к движению «Талибан», которое было создано в середине 90-х гг. XX в. при активном участии американских спецслужб, пакистанской межведомственной разведки (ISI) и финансовой помощи Саудовской Аравии [42], стало меняться задолго до трагических событий «Черного вторника» в Нью-Йорке и Вашингтоне. После направленных против американских граждан терактов в Кении и Танзании, к которым была причастна организация «Аль-Каида» (основана Усамой бен Ладеном в 1980-х гг.), ВМС США в августе 1998 г. нанесли ракетные удары по базам этой организации на территории Афганистана и Судана. Вскоре, в начале июля 1999 г., США ввели торгово-экономические и финансовые санкции против возглавляемого талибами Исламского Эмирата Афганистан (ИЭА). В октябре 1999 г. США инициировали также и принятие Советом Безопасности ООН резолюции № 1267. Она содержала следующие требования к режиму талибов: прекратить предоставление убежища международным террористическим организациям; не использовать территорию страны для подготовки или организации террористических Бен Ладена компетентным органам для ареста и предания суду.

Позитивного ответа на требования мирового сообщества от правительства талибов не последовало.

Выступив тогда с проектом резолюции СБ ООН № 1267 от 3 октября 1999 г. американская администрация по сути признала, что совершила ошибку, сделав в середине 90-х гг. XX в. ставку на ИДТ как на силу, способную положить конец долголетней гражданской войне в Афганистане, не предусмотрев последствий скатывания возглавляемого крайне консервативными лидерами ИЭА к поддержке экстремистских движений и превращения территории, контролируемой талибами, в опорную базу международного терроризма.

Неспособность США самостоятельно направить в нужное им русло развитие событий в Афганистане и адекватно ответить на новые вызовы международного терроризма заставили американскую администрацию переориентироваться от односторонних силовых акций к коллективным военным действиям совместно со странами НАТО, привлечь к их обеспечению государства Центральной Азии и Пакистан.

События 11 сентября наглядно показали, что альянс стран НАТО, с точки зрения своего предназначения, организации, структуры и направленности подготовки вооруженных сил, не отвечает современным вызовам. Вместе с тем обязательства по взаимному содействию и помощи, содержащиеся в Уставе альянса, сохранили свое значение в отношении международных террористов. Руководство НАТО 2 октября 2001 г. приняло решение о вступлении в силу пункта 5 Устава [43], согласно которому нападение на одного из членов организации расценивается как нападение на НАТО, в связи с чем страны альянса имеют право совместного ответного удара по агрессору, в качестве которого был признан международный терроризм.

Для придания своим действиям политически легитимного характера американская дипломатия на фоне трагических событий 11 сентября предприняла энергичные усилия с целью заручиться широкой международной поддержкой своего курса. Тем более что, согласно заявлению вице-президента Р. Чейни, силовые действия против международного терроризма планировались на длительный период и в пространственном отношении должны были охватить территорию от Египта до Узбекистана. В соответствии с разработанной Пентагоном пятилетней программой военного строительства США закрепляли за собой право, помимо Афганистана, нанести удары еще по пяти странам так называемой «оси зла» – Ираку, Ирану, Северной Корее, Ливии и Сирии.

Все отчетливее стала проявляться новая цель внешней политики США – резко снизить крупномасштабную террористическую угрозу и одновременно с этим закрепить контроль над жизненно важным для экономики Запада регионом Ближнего и Среднего Востока, в котором сосредоточены крупнейшие в мире запасы углеводородного сырья. Достижение этой цели требовало решения двух основных задач: во-первых, сохранения прямого военного присутствия США в зоне Персидского залива на неопределенно долгий срок, в том числе в связи с обострением обстановки вокруг Афганистана и Ирака; во-вторых, обеспечения условий для прямого и безопасного доступа к запасам нефти и газа в Центральной Азии и бассейне Каспийского моря через территории Афганистана и Пакистана.