Арман Жан дю Плесси Ришелье - Мемуары «Красного герцога»

В первую очередь он стал искать способы обезопасить себя от начавшейся бури. Он послал сказать маршалу, чтобы тот дал ему в жены одну из своих племянниц, которая жила во Флоренции; однако супруга маршала не согласилась на это, маршал же, зная по опыту, что спорить с ней означает попусту терять время, и не желая показать свою зависимость от нее, подал свой отказ как исходящий от него лично.

Получив отказ, де Люинь обратился к Барбену и, вероятно, просил у последнего через Марсийи в жены своему брату, г-ну де Бранту, одну из его племянниц; Барбен ответил, что не может дать за ней ничего в приданое, на что Люинь сообщил, что этого брака желает Король, а значит, сам позаботится о приданом.

Барбен был не против, я тоже советовал ему согласиться; однако все уперлось в его нерешительность – он не мог отважиться на разговор с Королевой, уверенный, что маршал и его супруга не преминут воспользоваться случаем и найдут средство убедить Королеву, что Барбен обманывает ее. Думая, что он отвергнут всеми, он уверил себя, что все случившееся – это сигнал начала охоты на него и что Король желает того же.

Он вероломно преподнес Королю один из поступков Королевы, направленный как раз на благо Его Величества. В самом начале волнения принцев в Суассоне Королева отправила все силы, коими располагал Король, в окрестности этого города, и среди прочих – его гвардейцев и рейтаров; она поступила так, чтобы помешать суассонским мятежникам дойти до ворот Парижа и потревожить столицу; а также чтобы помешать принцам получить помощь извне, для чего королевская армия и осадила Суассон.

Король, лишившись своей кавалерии, тем не менее продолжал ездить на охоту в леса под Парижем; Королева опасалась, что с ним может что-нибудь случиться, и остановила отряд рейтаров, отправлявшихся в действующую армию, чтобы вернуть их с целью охраны Короля и ее самой.

Люинь воспользовался этим случаем, чтобы попытаться посеять в Короле недовольство к матери, отославшей его собственную охрану и заменившей ее своей собственной. Он добавил также, что маршал д’Анкр желал испытать в деле окружение Монсеньора и Господина Графа.

Король, уже давно неприязненно относившийся к маршалу д’Анкру, распорядился арестовать его. Люинь, который мог чувствовать себя уверенно только в случае смерти маршала и думая, что примирение между сыном и матерью – Королем и Королевой – легкодостижимо, поскольку обида не сильна, настаивал на убийстве маршала: Король соглашался на это только в том случае, если маршал окажет сопротивление.

Дабы выполнить задуманное, Люинь и его приспешники обратили свои взоры на барона де Витри, желая сделать его исполнителем их воли. С этой целью они добились того, что Король стал осыпать его милостями сверх меры, затем Люинь открыл де Витри, что Его Величество очень доверяет ему и желает, чтобы он служил ему так же преданно, как мог бы служить брат. В другой раз он сказал барону, что Король настолько ценит его, что считает его способным на великие деяния.

Барон де Витри, не сомневаясь в том, что его хотят использовать, всячески выражал свою признательность, умоляя Люиня подтвердить Королю, что Его Величество не ошибается в нем и что он готов слепо выполнять все, что тот только пожелает.

В следующий раз Люинь сказал барону, что уверил Короля в преданности барона и что Его Величество был настолько тронут, что велел передать де Витри, что настало время доказать свою преданность на деле. Люинь взял с него слово, что он никому не проговорится о предстоящем деле.

Г-н де Витри пообещал г-ну де Люиню сделать все, о чем ни попросит Король. Де Люинь, опасавшийся, что возникнут подозрения – ибо его и барона часто видели вместе, – назначил барону встречу в ночное время, передав приказ Короля выслушать тех, кого он найдет на месте встречи, словно это будет сам Его Величество.

Когда наступил час встречи, де Витри был в назначенном месте и с удивлением увидел там господ Тронсона и Марсийака, чья репутация была ему известна, а также Деажана и садовника Тюильри. Позже барон говорил, что вряд ли кто-либо удивлялся так, как он, выслушав приказ Короля из уст тех, кого он увидел в ту ночь перед собой.

Убедившись же в том, что в курсе дела были не только эти господа, де Витри удивился еще сильнее.

Однако чаяния стать обладателем большого состояния подвигли его согласиться, а Господь попустил тому, чтобы тайна вкупе с верностью, присущей негодяю, пересилили порядочность; причем верность сих негодяев своему замыслу была настолько великой, что, несмотря на посвященность в заговор некоторых других людей, никто в течение трех недель не выдал секрет, ожидая дня, в который можно было бы исполнить задуманное; этот день настал 24 апреля.

Г-н де Витри в сопровождении двадцати дворян, невозмутимо следовавших за ним, догнал маршала д’Анкра на мосту, когда тот входил в Лувр. Маршал был настолько возбужден, а может, и удивлен происходящим, что не поприветствовал барона: один из людей де Витри, догнав маршала, попенял ему за это, тот обернулся, и тут ему было объявлено, что он арестован по приказу Короля.

Маршал не нашел, что ответить, и лишь воскликнул: «Я пленник?» Люди барона трижды выстрелили в маршала из пистолетов, он упал замертво. Один из нападавших хотел вложить ему в руку шпагу, однако другие крикнули, что такова воля Короля и в том нет нужды. В то же самое время Король выглянул из окна, и весь Лувр разразился криком: «Да здравствует Король!»

Г-н де Витри поднялся в покои Его Величества и сказал ему, что маршал не хотел сдаться живым и его пришлось убить. Тело было перенесено в зал для привратников, потом в зал для игры в мяч, а в девять часов вечера маршал был погребен в соборе Сен-Жермен-л’Оксерруа.

В течение всей жизни маршал питал к де Витри некое отвращение, и, когда барона назначили, вместо его отца, капитаном гвардейцев, маршал произнес: «Per Dio (Богом клянусь (итал. )), мне вовсе не по нраву, что этот Витри стал хозяином Лувра».

Витри, в свою очередь, никогда не приветствовал маршала, чем похвалялся; подобно тому как волки чуют борзых, которых нужно опасаться больше всего, маршал боялся де Витри и частенько поговаривал, что тот способен на решительный поступок.

Одновременно из Лувра были удалены гвардейцы стражи Королевы-матери, поскольку сочли, что стража Короля не менее надежна. Королеве дали в качестве охраны гвардейцев Короля и заделали несколько дверей, ведущих в ее покои, дабы помешать проникновению злодеев в комнату Ее Величества.

Между тем по городу разнесся слух, будто Король ранен в Лувре и ранил его маршал д’Анкр. Стали закрываться лавки, народ начал стекаться к Лувру; к народу был выслан Лианкур, заверивший, что Король в безопасности и что маршал д’Анкр умер.