Даниил Коцюбинский - Распутин. Жизнь. Смерть. Тайна

«6 декабря 1915. Воскресенье. <���…> После обеда приехал Григорий; посидели вместе у кровати Алексея» 229.

В этом месяце Николай встречался с Распутиным еще по меньшей мере дважды.

«11 декабря 1915. Пятница. <���…> После чая недолго видели Григория».

«26 декабря 1915. Суббота. <���…> До всенощной у нас посидел Григорий» 230.

Но чем дальше в стране развивался политический кризис, тем меньше царское расположение могло служить для «старца» гарантией безопасности.

Идиллия «Распутин—Андронников—Белецкий—Хвостов», в рамках которой министр внутренних дел А. Н. Хвостов и его товарищ (заместитель) С. П. Белецкий давали Распутину de facto возможность контролировать МВД, а М. М. Андронников играл роль посредника в отношениях Распутина с другими сановниками, продолжалась недолго. Противоречий между всеми участниками этой колченогой «квадриги» с самого начала было предостаточно, однако главным являлось то, что Хвостов, рассчитывавший при помощи Распутина занять кресло председателя Совета министров, столкнулся с явным нежеланием Григория помочь ему в этом деле: «Больно много сразу хочет А. Н. Хвостов, пусть не горячится; все будет в свою пору» 231.

Тогда «Алешка» (так называл Хвостова Распутин), обладавший, кроме того, как выяснилось, незаурядным криминальным темпераментом, решил раз и навсегда покончить с излишне строптивым «старцем». Разработанных Хвостовым сценариев покушения на «отца Григория» хватило бы на детективный сериал.

Сперва решено было отправить Распутина в поездку по святым местам, поручив сопровождающему его игумену Мартемиану столкнуть «старца» под поезд. В докладе государю Хвостов подчеркивал, что «поездка Распутина по святым местам не только будет полезна в смысле умиротворения Государственной думы, но и рассеет всякие несправедливые толки о жизни Распутина и будет свидетельствовать о религиозных порывах его натуры». Распутин от путешествия, однако, предусмотрительно уклонился.

Тогда стали думать о том, чтобы выманить Распутина из дома приглашением какой-нибудь дамы, дабы в темном переулке оглушить, задушить и бросить в Неву.

Хотели также подсыпать Григорию яд в вино, для чего планировалось участие начальника распутинской охраны полковника М. Комиссарова.

Разгорячившийся Хвостов планировал даже собственноручно пристрелить «старца».

Потом решили, что для начала не худо бы просто поколотить Распутина – для острастки, а также для того, чтобы морально подготовить двор к возможному убийству.

Все эти планы остались нереализованными по причине нерешительности и недостаточной серьезности их организаторов и исполнителей.

20 января 1916 года Николай – под прямым давлением со стороны Александры Федоровны, Распутина и митрополита Питирима – назначил на пост председателя Совета министров не А. Н. Хвостова, как планировалось до того, а шестидесятивосьмилетнего Б. В. Штюрмера. «Старикашка на веревочке» – так определил его сам «старец».

Возмущенный разум Хвостова заработал еще более бешено. Возник план убийства Распутина есаулом Каменевым в автомобиле. Затем решено было привлечь к организации покушения журналиста Б. М. Ржевского, который должен был связаться с находившимся за границей Илиодором. Предполагалось, что тот должен будет помочь организовать убийство Распутина силами своих старых знакомых – царицынских «молодцов», коим было назначено вознаграждение в размере одной тысячи рублей на каждого.

Однако директор Департамента полиции С. П. Белецкий, решивший к этому времени начать интригу против своего шефа, то есть А. Н. Хвостова (которого он с самого начала планировал подсидеть), собрал на Б. М. Ржевского исчерпывающий компромат, после чего, с документами в руках, «загнал Ржевского в угол» и заставил во всем признаться.

Одновременно слухи о готовящемся на него покушении дошли и до самого «старца». Скорее всего, утечку информации (сознательно или по глупости) допустил сам Б. М. Ржевский.

«Вот видишь? – моя рука. Вот эту руку поцеловал министр, и он хочет меня убить», – сокрушался Распутин, обращаясь к Манасевичу-Мануйлову 232. «И кто убить-то хочет… Толстопузый… Алешка Хвостов» (Алексей Хвостов действительно был одним из самых крупных – по части объема талии – государственных мужей в империи. – А. К., Д. К. ). «Понимаешь… – говорил раздираемый обидой и жалостью к себе „старец“, – смерть возле меня. Она ко мне лезет, как потаскуха… Уже много раз я ее гнал… Потому у меня своя звезда» 233.

Через Распутина о готовящемся убийстве узнали Александра Федоровна и Вырубова, организовавшие срочное расследование по линии военной контрразведки. Белецкий, решивший попридержать компромат на Ржевского до лучших времен, в данном случае просчитался и не попал в число лиц, своевременно угодивших императрице.

Догоняя «ушедший поезд», Белецкий учинил обыск на квартире у Ржевского и обнаружил там письмо Ржевского к Хвостову, прямо компрометирующее последнего. Ни словом не обмолвясь о находке Хвостову, Белецкий одновременно вынудил его выслать Ржевского в Сибирь за обнаруженную незаконную торговлю железнодорожными билетами Красного Креста. Хвостов рвал и метал, но вынужден был сплясать под дудку своего заместителя.

8 февраля 1916 года вернувшийся из Ставки Николай отдал премьер-министру Штюрмеру распоряжение начать расследование по делу о заговоре против Распутина. Расследование, правда, вскоре зашло в тупик: Ржевский отказался от всех антихвостовских заявлений, а Хвостов, в свою очередь, смог убедить Николая в служебной нечистоплотности Белецкого, в результате чего последний был снят с должности директора Департамента полиции.

Понимая, что «распутинская партия» все равно продолжит развивать атаку, Хвостов решил активизировать натиск на «старца», рассчитывая, вероятно, что в какой-то момент император испугается гнева общественности и сдастся, то есть перестанет защищать Распутина. Активно распуская слухи о том, что Распутин шпион, А. Н. Хвостов приказал провести обыск у нескольких его друзей и выслал из столицы распутинского секретаря Арона Симановича.

Тем временем расследование, инициированное Александрой Федоровной, раздобыло необходимые улики против А. Н. Хвостова, и его контратака была с трудом отбита. Кроме того, «Алешку» выдал Илиодор. Так и не дождавшись от министра-сообщника обещанных денег, Илиодор прислал Распутину подробный план готовившегося на него покушения, прося Григория «возбудить вопрос о разрешении Илиодору прибыть в столицу» 234.

В разгар организованной против него Хвостовым интриги Распутин предпринял ловкий политический ход: уговорил царя лично явиться в Думу и примириться таким образом с либеральными оппозиционерами, сказав им: «Я ваш, и вы мои, из-за чего нам ссориться, будем жить в ладу» 235. Эта идея созрела у Распутина еще раньше, однако воплотить ее в жизнь он решил именно теперь. «А знаешь что? – говорил он еще до размолвки Хвостову. – Я его пошлю самого в Думу: пускай поедет, откроет, и никто ничего не посмеет сделать» 236.