Даниил Коцюбинский - Распутин. Жизнь. Смерть. Тайна

На Распутина было заведено сразу два дела: «бытовое» (об оскорблении официанта) и «политическое» (об оскорблении царственных особ). Однако непродолжительное время, когда Николай II готов был начать верить полицейским донесениям, компрометирующим «старца», прошло. 15 августа генерал Джунковский неожиданно для себя получил отставку. А история с хулиганскими выходками «старца» на пароходе «Товар-Пар» вскоре канула в Лету. Как пишет С. П. Белецкий, «факт происшествия этого не был в достаточной степени дознанием установлен, так как многие из пассажиров не были опрошены за нерозыском и неуказанием их заявительницею» 223.

Тем временем общественность, ободренная стремительным отъездом Распутина из Петрограда 224, продолжала развивать натиск на самодержца. В оппозицию, по сути, перешла даже часть императорского правительства.

21 августа подавляющее большинство членов Совета министров подписало коллективный протест против своего председателя – И. Л. Горемыкина, а также против планируемой отставки Николая Николаевича с поста Верховного главнокомандующего.

22 августа в Думе окончательно сложился оппозиционный по отношению к И. Л. Горемыкину Прогрессивный блок, в который вошло большинство думских фракций, включая умеренно-монархические.

Но буря и натиск фронды разбились о новую (а точнее, все ту же старую, лишь на миг поколебленную было) стену самодержавного упрямства.

23-го числа Николай подписал указ о своем назначении Верховным главнокомандующим и вскоре отбыл в Ставку.

Известие о смещении Николая Николаевича с поста главнокомандующего вызвало общий шок. Мало кто верил в военную звезду невезучего императора. Кроме того, отъезд Николая II из столицы в Ставку означал еще большее усиление влияния на внутренние дела в государстве со стороны «темных сил» – Григория Распутина и тех, кого считали его покровителями и приспешниками.

По словам тогдашнего руководителя МИД С. Д. Сазонова, «центр правительственной власти, за продолжительным отсутствием Государя, перешел в руки несведущих и недостойных людей, сгруппировавшихся вокруг Императрицы и ее вдохновителей, во главе которых находился приобретший позорную известность Распутин» 225. Определяющим, как отмечает историк А. Я. Аврех, при назначении на все ответственные посты отныне стало отношение того или иного сановника к Нашему Другу и равным образом отношение Нашего Друга к предполагаемой кандидатуре.

Конечно, не стоит думать, что Распутин «заменил царя» или что он хотя бы полностью контролировал политическую волю Александры Федоровны. Именно в это время Григорий жаловался П. Г. Курлову: «Иногда целый год приходится упрашивать Государя и Императрицу для удовлетворения какого-нибудь ходатайства» 226. Тем не менее было ясно, что атака антираспутинских сил отбита и что сложности, возникшие летом 1915 года в отношениях между царем и «старцем», остались позади.

3 сентября царским указом был приостановлен созыв Государственной думы, которая готовила антираспутинский запрос правительству. Спустя два дня Николай II дал отставку начальнику своей походной военной канцелярии – антираспутинцу князю Владимиру Орлову (через него проходили письма царствующих особ), с которым решил расстаться, несмотря на двадцатилетнюю дружбу. После этого в отставку постепенно стали отправляться один за другим члены правительства, выступавшие против Распутина и Горемыкина.

Со своей стороны, Анна Вырубова, обеспокоенная дальнейшей судьбой «отца Григория», поручила князю М. М. Андронникову подыскать подходящую кандидатуру на пост директора Департамента полиции. Андронников предложил С. П. Белецкого, уволенного в свое время В. Ф. Джунковским и готового на все ради возвращения в должность. После этого Вырубова решила, что министром внутренних дел легче всего назначить А. Н. Хвостова, нижегородского экс-губернатора и лидера крайне правой фракции Государственной думы. Сметливая, но не слишком хорошо разбирающаяся в политических нюансах фрейлина, вероятно, полагала, что таким образом и думцев удастся успокоить, и «интерес соблюсти». Кроме того, она, вероятно, помнила, что кандидатура Хвостова обсуждалась еще в 1911 году и что тогда Распутин дал понять, что этот кандидат в целом хорош и, хотя еще слишком «молод и горяч», может пригодиться в будущем.

23 сентября царь вернулся из Ставки в столицу.

24 сентября А. А. Вырубова вызвала Распутина из Покровского.

26 сентября вместо А. Д. Самарина обер-прокурором Синода назначен Александр Волжин – дальний родственник А. Н. Хвостова.

27 сентября А. Н. Хвостов стал управляющим МВД.

28 сентября запланированное назначение получил С. П. Белецкий.

В тот же день в Петроград прибыл Распутин, и в царском Дневнике появилась запись: «Вечер провели хорошо у Ани с Григорием» 227.

Царское расположение, таким образом, вернулось к Григорию полностью. Встречи с императором стали происходить регулярно, когда тот наведывался из Ставки в столицу.

«28 сентября 1915. Понедельник. <���…> Вечер провели хорошо у Ани с Григорием».

«21 октября 1915. Среда. <���…> Вечером видели Григория у Ани».

«21 ноября 1915. Суббота. <���…> Вечером посидели у Ани с Григорием» 228.

На первый взгляд Распутин мог чувствовать себя победителем. Тем не менее он ощущал, что эта его победа – из разряда пирровых. Ведь было ясно: общественность, у которой из-под самого носа похитили заветный дар под названием «министерство доверия», никогда этого Распутину не простит. «Душа очень скорбит, – жаловался „старец“, – от скорби даже оглох. Бывает на душе два часа хорошо, а потом неладно… Да потому… [что] неладно творится в стране, да проклятые газеты пишут обо мне, сильно меня раздражают, придется судиться». Григорий получал анонимные письма с требованием немедленно создать ответственное министерство – а не то «тебя убьем, пощады не будет – рука у нас не дрогнет, как у Гусевой». Уже после приезда какая-то неизвестная дама справлялась о нем у жены швейцара в доме на Гороховой: когда Распутин ездит в Царское Село, когда и куда он ходит в церковь.

Очередной придворный ренессанс «отца Григория» еще более углубил пропасть психологического отчуждения между царями, с одной стороны, и общественностью – с другой. Однако ближайшие события, казалось, подтвердили глубокий и спасительный для царской семьи смысл появления Распутина в Петрограде.

24 ноября 1915 года Николай вместе с Алексеем отбыл в Ставку, а уже 3 декабря 1915 года у Алексея на фоне простуды началось неостанавливаемое носовое кровотечение. 5 декабря император вместе с сыном возвратился в Царское Село, куда на следующий день был вызван Григорий. Распутин приехал, дал Алексею яблоко, погладил его по голове, прочел молитвы, и состояние мальчика сразу же стало улучшаться.