Глеб Носовский - Завоевание Америки Ермаком-Кортесом и мятеж Реформации глазами «древних» греков

Однако решение Грозного о начале всеобщего Ливонского похода на Запад было непростым и натолкнулось на серьезное противодействие ряда влиятельных лиц при дворе Ивана Грозного. Во главе оппозиции встал известный священник Сильвестр. Его отражением, скорее всего, и является «античный» геродотовский Артабан. Вот что известно и Сильвестре.

Родился в Новгороде, получил место в кремлевском Благовещенском соборе. Выделялся своим бескорыстием в толпе придворных. Положение при дворе открыло ему блистательные перспективы. Именно Сильвестр составил или отредактировал знаменитый Домострой, см. нашу книгу «Царь Славян». Был строгим и требовательным учителем, опекал юного Ивана Грозного, см. рис. 7.1.

«Когда ученик (Иоанн — Авт. ) восстал против пережившей себя опеки со стороны наставника, он произнес много горьких слов по его адресу… Как бы то ни было, пора ученичества не прошла для Ивана бесследно» [72], с. 41–42.

И далее: «Сильвестр принадлежал к числу глубоко верующих людей. Его преданность религии граничила с ЭКЗАЛЬТАЦИЕЙ: ПОП СЛЫШАЛ НЕБЕСНЫЕ ГОЛОСА, ЕМУ ЯВЛЯЛИСЬ ВИДЕНИЯ. В придворной среде немало злословили по поводу новоявленного пророка. Даже Курбский, хваливший царского наставника, смеялся над его „ЧУДЕСАМИ“.

Рис. 7.1. „Иоанн Грозный и иерей Сильвестр“. Поздняя картина П. Ф. Плешанова. Абстрактная иллюстрация к романовской версии. Грозный, см. справа, изображен юношей. На страницах Геродота Грозный и Сильвестр отразились как Ксеркс и Артабан. Взято из [53], кн. 2, с. 387, илл. 26.

По словам этого писателя, Сильвестр злоупотреблял легковерием Ивана, рассказывая ему О СВОИХ ВИДЕНИЯХ („АКИ БЫ ЯВЛЕНИЕ ОТ БОГА“). Не знаю, замечает Курбский, были ли эти чудеса истинными, или же Сильвестр выдумывал их ради того, чтобы напустить на ученика „мечтательные страхи“, унять его буйства и исправить „неистовый нрав“.

Рассказы Сильвестра производили на Ивана потрясающее впечатление. ФАНАТИК зажег в душе Ивана искру религиозного чувства. Иван увлекся религией и вскоре преуспел в этом увлечении. Он ревностно исполнял все церковные обряды. По временам, в минуты крайнего нервного напряжения, У НЕГО СЛУЧАЛИСЬ ГАЛЛЮЦИНАЦИИ. Под стенами Казани в ночь перед решающим штурмом 23-летний царь после многочасовой молитвы ЯВСТВЕННО УСЛЫШАЛ ЗВОН КОЛОКОЛОВ СТОЛИЧНОГО СИМОНОВА МОНАСТЫРЯ…

Осложнение политической ситуации после Казанской войны позволило ему (Сильвестру — Авт. ) ВЗЯТЬ НА СЕБЯ РОЛЬ ПОЛИТИЧЕСКОГО НАСТАВНИКА ГРОЗНОГО» [72], с. 43.

Сильвестр приобрел огромное влияние при дворе. «Редактор, правивший официальную летопись после отставки Сильвестра, нарисовал яркими красками портрет ВРЕМЕНЩИКА, склонного „спроста рещи всякие дела“. Никто не смел творить что-нибудь не по его велению, зато он „всеми владяше, обема властми, и святительскими и царскими, якоже царь и святитель“» [72], с. 55.

А теперь — самое интересное сейчас для нас. Оказывается, СИЛЬВЕСТР БЫЛ КАТЕГОРИЧЕСКИ ПРОТИВ ЛИВОНСКОЙ ВОЙНЫ. Более того, возглавлял целую партию ее активных противников.

Известно следующее: «ПАРТИЯ СИЛЬВЕСТРА И АДАШЕВА (ТО ЕСТЬ ВСЕ БОЯРСТВО) ЯВНО НЕ СОЧУВСТВОВАЛА ВОЙНЕ С ЛИВОНИЕЙ, полагая, что надо воевать с Крымом; при этом Сильвестр, человек бесспорно большого благочестия, но очень властный и мелочный, не только постоянно докучал Иоанну своими наставлениями, вторгаясь даже в его супружеские отношения, НО НЕ ПЕРЕСТАВАЛ УКОРЯТЬ ЕГО И ЗА ЛИВОНСКУЮ ВОЙНУ. „Началась война с ливонцами, — писал впоследствии Иоанн князю Курбскому, — Сильвестр с вами, своими советниками, жестоко за нее восставал“» [53], кн. 2, с. 476.

Интересно, что именно в это время влияние Сильвестра на Грозного, достигнув максимума, стало стремительно убывать. «Главной же причиной недовольства государя на Сильвестра и Адашева являлось, конечно, все более и более возраставшее в нем убеждение, что они, войдя в сношение с боярской партией, стали за его спиной сами всем распоряжаться в государстве… „Подружился он (Сильвестр) с Адашевым, и начали советоваться тайком от нас, считая нас слабоумными, мало-помалу начали они всех вас, бояр, в свою волю приводить, снимая с нас власть“, — писал об этом царь Курбскому» [53], кн. 2, с. 478.

Сопоставим теперь русские летописи с данными Геродота.

Сразу видно, что перед нами — достаточно яркое соответствие между Артабаном и Сильвестром. В самом деле.

• По Геродоту, задуманный Ксерксом поход на Элладу подробно обсуждается на царском совете. Борются разные мнения. Одни — за поход, другие — против. Сам Ксеркс стоит за войну и объявляет об этом на совете знатных персов.

Аналогично, при Иване Грозном широкое развертывание Ливонской войны является предметом яростных споров при царском дворе. Сам Грозный хочет начать войну и открыто заявляет об этом. Многие поддерживают его, особенно после пробного и удачного вторжения в Ливонию. Другие советники — категорически против.

• В «античной» версии против похода на Элладу открыто выступает перс Артабан. Он — старше Ксеркса, является его дядей, пользуется большим уважением и влиянием при дворе. Возражая Ксерксу, Артабан вызывает гнев молодого царя.

По русским летописям, против Ливонской войны резко и упорно выступает могущественный временщик Сильвестр. Он — старше Ивана Грозного, воспитывал его с детства, был наставником. В значительной мере сформировал личность молодого царя. Однако теперь Грозный уже почувствовал свою силу. Поэтому противодействие Сильвестра, вкупе с другими обстоятельствами, вызывает сильный гнев Грозного.

• Геродот подробнейшим образом излагает далее содержание нескольких видений Ксеркса и Артабана. Во сне им является некий ПРИЗРАК, который требует от обоих начать войну с Элладой. Более того, призрак угрожает как Ксерксу, так и Артабану. Говорит, что в случае неповиновения им грозит кара. Сновидения вызывают ужас у обоих персов. Примечательно, что в «Истории» Геродота рассказу о видениях уделено около двух страниц, то есть довольно заметное место. Причем о многих других, иногда куда более значительных событиях мировой истории, Геродот говорит короче и скромнее. Следовательно, данный сюжет «с видениями Ксеркса» считался во времена Геродота очень важным. Говорится далее, что это не были просто сновидения, а некий знак, данный каким-то божеством. Тем самым, подчеркивается некое религиозное значение «явлений призрака». Может быть даже, как говорит Геродот, это был вовсе и не призрак, а божество. Недаром сказано, что призрак предстал как БЛАГООБРАЗНЫЙ ЧЕЛОВЕК ВЫСОКОГО РОСТА [16], с. 319.