Анатолий Фоменко - Книга 2. Тайна русской истории. Новая хронология Руси. Татарский и арабский языки на Руси. Ярославль как Великий Новгород. Древняя английская история — отражение византийской и ордынской

В 1700 году в Москву из Западной Европы прибыл Корнелиус де Брюин (Брюн). «В 1711 году в Амстердаме вышло „Путешествие через Московию в Персию и Индию“ голландского путешественника Корнелиуса де Брюина. Через несколько лет необычный труд был переведен едва ли не на все европейские языки» [537:1], с. 52. Доктор исторических наук Н.М. Молева кратко резюмирует московские впечатления иностранца следующим образом. «Богатейшая обстановка домов. Горы золотой и серебряной посуды. Роскошные одежды» [537:1], с. 32. Сам де Брюин пишет, например, следующее: «Там (в доме Лефорта на Яузе — Авт. ) стояли два огромных леопарда… с распростертыми лапами, опиравшимися на щиты с гербом, и все это было сделано из литого серебра. Потом большой серебряный глобус, лежащий на плечах Атласа из того же металла и, сверх того, множество больших кружек и другой серебряной посуды». Цит. по [537:1], с. 56.

«Правда, при дворе могло бы, пожалуй, быть больше театра и МУЗЫКИ. Корнелиус де Брюин о них просто не упоминает. Оказавшийся в Москве одновременно с ним итальянский певчий-подросток Филипп Балатри, К СВОЕМУ УДИВЛЕНИЮ, ОБНАРУЖИВАЕТ: ВО МНОГИХ ДОМАХ ЕСТЬ ОРГАНЫ ОРИГИНАЛЬНОЙ КОНСТРУКЦИИ, НО ИХ ПОЧЕМУ-ТО ПРЯЧУТ В ШКАФАХ. Позже удается узнать: ПЕТР ЗАПРЕТИЛ ИХ КАК НАСЛЕДИЕ ДРЕВНЕЙ РУСИ. Свадьба шута Шанского под Кожуховым в 1697 году была едва ли не последним московским народным гулянием с 27 органами» [537:1], с. 32.

Здесь не описывается устройство русских органов. Говорится лишь об их оригинальной конструкции. Напомним, что словом орган называли пневматический инструмент с поддувальным мехом, где звучат металлические трубы под действием нагнетаемого в них воздуха. Прообразом была, скорее всего, волынка. А словом органчик именовали небольшие инструменты, звучавшие при вращении вала, на котором заранее набита какая-то мелодия [223], т. 2, столбец 1787. Например, так устроена шарманка. Однако из дальнейших описаний де Брюина видно, что в некоторых, а может быть и во многих, случаях речь шла, скорее всего, именно о больших пневматических органах.

«Не меньшее впечатление производит и музыка. Де Брюину ее приходится слышать повсюду — гобоистов, валторнистов, литаврщиков в военном строю и во время торжественных шествий, целые оркестры самых разнообразных инструментов ВПЛОТЬ ДО ОРГАНА У ТРИУМФАЛЬНЫХ ВОРОТ, на улицах и в домах, наконец, удивительное по стройности звучание певческих ансамблей. Без этого не обходился ни один праздник в Московии» [537:1], с. 55. Надо полагать, что в подобных случаях вместе с оркестром на открытых площадях звучал большой орган с трубами и поддувальным мехом.

В Москву собирался уехать (на постоянную службу — Авт. ) знаменитый композитор Вивальди. Поездка не состоялась, но его ученик — скрипач и композитор Верокайи действительно уехал в Москву [537:1], с. 64. Однако сегодня романовская версия истории уверяет нас, будто музыкальная культура Древней Руси находилась на весьма низком уровне. Проще говоря, отсутствовала. Незатейливые пляски вокруг дымного костра, примитивные частушки (обычно, дескать, с матерщиной), бубен, протяжные звуки рогов, визгливый писк дудок, пьяный галдеж. В общем, бесконечно далеко до изысканного Версаля с кружевами и скрипками.

Н.М. Молева справедливо пишет: «Черное десятилетие бироновщины, как, впрочем, и ПУСТЫЕ ДЛЯ МУЗЫКИ годы Петра I, — хрестоматийная и, значит, неоспоримая истина.

Но — ведь звучали же по всей Москве (и не только по Москве!) XVII века ОРГАНЫ (как сообщает, в частности, де Брюин — Авт. ), О ЧЕМ ДО ПОСЛЕДНЕГО ВРЕМЕНИ НЕ УПОМИНАЛИ ТРУДЫ ПО ИСТОРИИ МУЗЫКИ. Но — были же любимыми, самыми распространенными инструментами ГОРОДСКИХ — НЕ ДВОРЦОВЫХ! — МУЗЫКАНТОВ тех же лет валторна и гобой, тогда как обзорные труды упоминают только гусли и рожки. Но — существовала же в Москве со средины того же столетия первая государственная школа — „съезжей двор трубного учения“ (в сохранившем и поныне его название — Трубниковском переулке!), в то время как каждый справочник (написанный в рамках романовской версии истории — Авт. ) утверждал, что исполнительство на подобных инструментах, тем более, обучение игре на них, было делом одних заезжих западно-европейских музыкантов.

Все это установили неопровержимо И СОВСЕМ НЕДАВНО, считанные годы назад (книга Н.М. Молевой опубликована в 1997 году — Авт. ), десятки обнаруженных архивных дел. И тогда еще одно „но“. КУДА И КАК МОГЛА ИСЧЕЗНУТЬ ЭТА ВЫСОКАЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА, ЭТА НАСУЩНАЯ ПОТРЕБНОСТЬ В НЕЙ НЕ ЦАРСКОГО ДВОРА, ЖИВШЕГО ПО ЕДИНОМУ С ЕВРОПОЙ ПРОТОКОЛУ, — ЦЕЛОГО НАРОДА? КАКОЙ ЖЕ НЕМЫСЛИМЫЙ КАТАКЛИЗМ СТЕР ИХ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, НА ПОЛВЕКА ИЗ ИСТОРИИ РОССИИ? И не говорит ли эпизод с Вивальди — Верокайи, что все обстояло не совсем так, как привыкли утверждать авторы общих обзоров по русской культуре?» [537:1], с. 6 5–6 6.

К счастью «продолжали существовать городские переписи. Не каждый историк решается работать с ними, тем более историк искусства. Слишком трудно выдержать однообразное мелькание сотен тысяч безликих имен… Но здесь другого выхода не было.

И переписи говорили. Говорили о том, что с основанием Петербурга резко сократилось среди вольных музыкантов ЧИСЛО ОРГАНИСТОВ. Органисты еще есть в Москве, и их уже почти нет в Петербурге. Делали свое дело мода и личный вкус Петра I. СКАЗАЛАСЬ ГИБЕЛЬ В МОСКОВСКОМ ПОЖАРЕ 1701 ГОДА СТАРОЙ, ПРЕВОСХОДНО НАЛАЖЕННОЙ КРЕМЛЕВСКОЙ МАСТЕРСКОЙ ОРГАНОВ И КЛАВЕСИНОВ. Восстанавливать ее не стали — у Петра были иные вкусы на самую застройку Кремля. За новую мастерскую никто не стал браться. Меньше музыкантов стало среди владельцев московских дворов. Безработица? Подкравшаяся бедность? Это не так сложно проверить по другому виду учета жизни горожан — тщательно регистрировавшимся и облагавшимся налогом актам купли-продажи. И вот что открылось: ОРГАНИСТЫ МЕНЯЛИ ПРОФЕССИЮ» [537:1], с. 67–68.

Тем не менее, выясняется, что в некоторых западно-европейских городах Европы изготавливали и поставляли в Россию органы вплоть до начала XVIII века [537:1], с. 72–73. По-видимому, это — остатки прежней практики «Монгольской» Империи, разные области которой в XV–XVI веках специализировались на производстве тех или иных индустриальных продуктов «в общий имперский котел». Например, какое-то количество органов для музыкальных центров Империи делали в Западной Европе. В частности, «Феофил Анжей Фолькмар был органистом „староградской главной церкви святой Екатерины в Данциге“ и еще занимался посредничеством при продаже самых дорогих и становящихся все более редкими инструментов — органов, клавикордов, клавесинов. Об этом сообщала газета „Санкт-Петербургские новости“ за 1729 год… Что толкнуло поморского органиста искать сбыта своих инструментов именно в России? Неопытность? Надежда на слепую случайность? Нет, книги городского гданьского магистрата за конец 1720-х — начало 1730-х годов судили иначе.