Михаил Савинов - 7 тайн Древней Руси. Детектив Временных лет

Несколько позже, около 960 г., крестился датский конунг Харальд Синий Зуб, сын объединителя Дании конунга Горма Старого. А первым настоящим королем-миссионером в истории Норвегии стал конунг Олав, сын Трюггви. Сам он принял крещение в Англии, во время викингского похода. К моменту прибытия Олава конунга в Норвегию власть правившего страной ярла Хакона сильно пошатнулась из-за дурного поведения по отношению к бондам – он занимался примерно тем же, чем и Владимир на Руси:

Бонды поднялись против ярла Хакона, он вынужден был скрываться, и, в конце концов, был убит собственным рабом в хлеву. Олав, сын Трюггви, был провозглашен конунгом Норвегии. Но недолго радовались бонды избавлению от Хакона – новый конунг принялся насаждать в стране христианство и делал это весьма жестокими методами. Он рушил капища, запрещал языческие обряды. Особенно яростному преследованию подвергались колдуны.

Четыре года продолжался этот внутренний крестовый поход, наконец, в 1000 г. конунг-миссионер погиб в морском бою при Свольдре, сражаясь с объединенным флотом своих противников – сыновей ярла Хакона и выступивших с ними датчан и шведов.

Конунгу Олаву не удалось крестить Норвегию, но зато именно в его правление приняла христианство Исландия. Новая вера там была принята в результате мирного соглашения на альтинге между язычниками и христианами. Некоторое время даже не запрещалось тайно отправлять языческие обряды. Годи, содержатели капищ, теперь занялись постройкой церквей, полностью сохранив свою власть и авторитет среди общинников-бондов.

Тот факт, что в Исландии никогда не было гонений на старые верования, позволил исландцам сохранить предания о древних богах и героях. Почти все наши знания о скандинавской мифологии происходят из записей исландского эпоса, известных под собирательным названием «Эдда».

Что означает слово «Эдда» – точно неизвестно. Один из списков прозаических записей мифов озаглавлен так: «Эта книга называется Эдда. Ее составил Снорри Стурлусон». В наши дни эта Эдда условно называется Младшей, потому что в XVII в. в Исландии была найдена рукопись, содержащая записи эпических поэм языческого времени. Очевидно, именно такие песни служили источником для Снорри, поэтому этот сборник назвали Старшей Эддой, хотя в рукописи она так не называется, а сама рукопись несколько младше, чем эпоха Снорри.

Именно из Эдды мы знаем большинство известных скандинавских мифов, а также многочисленные предания об эпических героях Скандинавии, например, историю Сигурда Убийцы Дракона.

После смерти Олава, сына Трюггви, в Норвегии наступил откат к язычеству. Ярлы Эйрик и Свейн, сыновья Хакона Могучего, не притесняли бондов и не ущемляли старых обычаев, хотя сами были христианами. В 1015 г. в Норвегии, изгнав ярлов, воцарился новый миссионер – конунг Олав Святой.

Собственно, святым Олав конунг стал только после смерти, при жизни он носил прозвание Толстый. Его пятнадцатилетнее правление завершило христианизацию страны. Бонды, крестившиеся по принуждению и под угрозами, ненавидели конунга. Они охотно согласились поддержать внешнего врага Олава – конунга Дании Кнута Могучего. Олав вынужден был уехать из страны, он отправился на Русь, во владения Ярицлейва – Ярослава Мудрого.

Впрочем, вскоре Олав принял решение вернуться в Норвегию. Бонды немедленно собрали против него ополчение, и в жестокой битве при Стикластадире креститель Норвегии погиб. Однако сразу после гибели конунга датчане ввели в стране такие порядки, что бонды признали Олава святым. Больше в Норвегии не было попыток возврата к старой вере.

Дольше всего язычество продержалось в Швеции. Современник и враг Олава Святого шведский конунг Олав Шетконунг (его дочь Ингигерд стала женой нашего князя Ярослава Владимировича) был христианином, но после его смерти шведы вернулись к старым обычаям и придерживались их почти до XII столетия.

Крещение Руси проходило так же, как и христианизация Норвегии – сверху, насильственно, с искоренением прежних верований и обычаев. Именно поэтому мы не имеем своей Эдды, а для изучения язычества древних славян располагаем лишь отрывочными свидетельствами тех, кто с этим язычеством боролся.

Первым действием Владимира по возвращении в Киев стало низвержение «кумиров», которые сам же он и ставил за восемь лет до крещения. Некоторые идолы были изрублены, другие сожжены. Главный бог киевского пантеона Перун подвергся особому ритуальному изгнанию. Идола привязали к хвосту коня и поволокли вниз, к Днепру, причем Владимир приставил нескольких «мужей» бить Перуна «жезлами». По словам летописца, это делалось не потому, что дерево что-то чувствует, а на поругание бесу. Затем «кумир» был сброшен в реку, и Владимир приказал: если вдруг Перуна где-то прибьет к берегу, отпихивать его, пока не пройдет пороги…

На следующий день Владимир устроил массовое крещение киевлян. Крещение это, как можно судить по словам князя: «Аще не обрящеться кто заутра на реце, богат, ли убог… противен мне да будет», – не было вполне добровольным…

Дьявол опечалился. «Увы мне, яко отсюда прогоним есмь, сде бо мнях жилище себе имети…» – так будто бы говорил он, покидая Киев…

Затем настал черед Новгорода. Туда был направлен архиепископ Иоаким (Аким) Корсунянин. Капища разорили. Идол Перуна был повержен. Изображение бога поволокли по грязи, избивая «жезлами», а потом, так же, как и в Киеве, спустили в реку – в Волхов. Наутро некий «пидьблянин» (то есть житель деревни Пидьба) собрался везти в город горшки и увидел, что к берегу прибило Перуна. Горшевозник отпихнул идола шестом, сказав при этом: «Ты… Перушице, досыти еси пил и ял, а ныне поплови прочь». Подобные полуанекдотические истории про Одина, который уже в христианское время устраивает разные чудачества, известны и по исландским сагам.