Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

«Если борьбу с партизанами на Востоке и на Балканах не вести самыми жестокими методами, мы скоро дойдем до такого положения, при котором имеющихся сил будет недостаточно для контроля над этим бедствием. Поэтому не только вполне оправдано, но и является обязанностью войск использовать все без исключения средства, даже по отношению к женщинам и детям, если эти средства могут обеспечить успех»

Три дня спустя, во время завтрака, Кейтель и Риббентроп сообщили своим итальянским коллегам: « Фюрер заявил, что сербские заговорщики должны быть уничтожены и что этого невозможно достигнуть мягкими мерами ». Тогда Кейтель вставил замечание: «... Каждая деревня, в которой могли бы быть обнаружены партизаны, должна быть сожжена дотла » (Д-735).

Два месяца спустя Риббентроп убеждал итальянского посла в Берлине принимать более жесткие меры против партизан в Хорватии. Он говорил:

«Банды следует истреблять, причем членами банд нужно считать мужчин, женщин и детей, так как продолжение их существования ставит под угрозу жизни немцев и итальянцев — мужчин, женщин и детей».

Герниг помогал Гиммлеру набирать необходимые кадры для борьбы с партизанами. Один из советников кабинета записал, что 24 сентября 1942 г. Геринг заявил, что он ищет дерзких людей для использования их на Востоке в отрядах особого назначения и что он рассматривает вопрос о привлечении для этой цели осужденных и браконьеров.

Его идея заключалась в следующем:

«Эти банды, первостепенной задачей которых было уничтожение командования партизанских групп, в районах, где им предназначено было действовать, могут убивать, жечь, грабить. В Германии они вновь будут взяты под строгий надзор»

Через месяц Геринг описал дуче германские методы борьбы с партизанами в следующих выражениях:

«Прежде всего с данной территории вывозится весь скот и все продукты питания для того, чтобы лишить партизан каких-либо источников питания. Мужчины и женщины увозятся в трудовые лагеря, дети — в детские лагеря, а деревни сжигаются. В случае нападения все мужское население деревни выстраивалось с одной стороны, а женщины — с другой; затем женщинам говорили, что все мужчины будут расстреляны, если они (женщины) не укажут, кто из мужчин не является жителем этой деревни. Для того, чтобы спасти своих мужчин, женщины всегда указывают, кто не из их деревни»

Использование этих методов не ограничивалось Востоком. Они применялись на всем пространстве оккупированных территорий. Если оказывалось малейшее сопротивление, немцы стремились подавить его с крайней жестокостью. Было бы нетрудно привести сотни примеров, которые могли бы выдержать сравнение с событиями в Лидице и в Орадур-сюр-Гпане.

Одно из самых жестоких мероприятий — захват заложников — явилось предметом приказа германского верховного командования от 16 сентября 1941 г. Кейтель приказывал:

«а. Невзирая ни на какие частные обстоятельства, в каждом случае сопротивление германским оккупационным силам следует расценивать как сопротивление, вызванное коммунистами.

б. Для того, чтобы пресечь эти коварные действия в зародыше, следует принимать самые энергичные меры немедленно при появлении самых первых их признаков с тем, чтобы сохранить власть оккупационных сил и помешать дальнейшему распространению таких действий. В этой связи следует помнить, что в таких странах, где еще не установлен порядок, человеческая жизнь часто ничего не стоит и устрашающее действие может быть достигнуто лишь необычайной суровостью. В этих случаях смертная казнь для 50—100 коммунистов должна обычно рассматриваться как соответствующее возмездие за жизнь одного германского солдата, форма, в которой приговор приводится в исполнение, должна еще более усиливать устрашающее действие»

Можно сопоставить этот текст с формулировкой отчета эйнзатцкоманды: «Зная о том, что русские давно привыкли к безжалостному обращению с ними со стороны властей, мы применяли самые суровые меры» (Л-180).

У Кейтеля и Кальтенбруннера не было расхождений во взглядах; германским солдатам было приказано следовать примеру эсэсовцев на местах.

Две недели спустя после издания этого приказа Кейтелю, чьим единственным защитительным доводом является то, что он требовал казни от 5 до 10 заложников за одного немца вместо 50—100, пришла еще одна мысль. 1 октября 1941 г. он высказал мнение о том, что будет целесообразно, если военные командиры будут всегда иметь в своем распоряжении некоторое число заложников различных политических взглядов: националистических, демократически-буржуазных или коммунистических. Он добавил:

«Очень важно, чтобы среди них имелись хорошо известные, выдающиеся личности или члены их семей, чьи имена должны быть преданы гласности. В случае нападения должны быть расстреляны заложники соответствующей группы, в зависимости от партийной принадлежности виновного»

На оригинале документа имеется зловещая пометка: « Применяется во Франции и Бельгии ».

Действие этих приказов в германской армии можно хорошо видеть по трем примерам мероприятий, осуществленным командирами на местах.

В Югославии через месяц после первичного приказа Кейтеля один местный комендант сообщил, что в отместку за убийство 10 и ранение 26 германских солдат было расстреляно 2300 человек, то есть по 100 за каждого убитого и 50 за каждого раненого германского солдата.

11 июля 1944 г. комендант района Коволо в Италии в публичном объявлении угрожал расстрелять 50 человек за каждого раненого представителя германских вооруженных сил, военного или штатского, и 100 за каждого убитого немца. В случае убийства или ранения более чем одного солдата или штатского все мужчины района подлежали расстрелу, дома — сожжению, женщины — интернированию, а скот — немедленной конфискации. Кессельринг сообщил, что в июне того же года 560 человек, включая 250 мужчин, были заключены в тюрьму с угрозой быть расстрелянными в течение 48 часов, так как партизанами был захвачен один германский полковник (Д-39).

Лицами, непосредственно замешанными а совершении этих жестокостей, являются Геринг, Риббентроп, Кейтель, Иодль и Кальтенбруннер, но кто вообще может сомневаться в том, что всем подсудимым, сидящим на этой скамье, были известны эти приказы и о том, как германские вооруженные силы были обучены убивать мужчин, женщин и детей и что они это делали по всей Европе? Редер, который говорит, что осуждал такую линию поведения в Норвегии, указывает, что он попытался разубедить Гитлера, однако продолжал занимать свой пост и предоставлять свое имя для того, чтобы его использовал режим, во время которого такие действия совершались.